Десять вопросов к «революции»

Да простит читатель за этот длинный эпиграф. Просто искренность всегда подкупает. А в данном случае особенно.

О «помаранчевой революции» за прошедший год было написано много статей и даже выпущено несколько книг. Предполагалось создать отдельный музей. И кое-что в этом направлении было сделано. Экспозиция была организована в Национальном историческом музее. Правда, по популярным у нас западным меркам то, что происходило всего год назад, к истории еще не относится. Но в эйфории и спешке об этом никто не успел подумать.

Несмотря на обилие опубликованных материалов, в истории «оранжевой революции» остается еще много «белых пятен». Механизмы принятия многих важных решений остались за кадром. И это закономерно. Слишком мало прошло времени для глубокой аналитики и раскрытия тайн революции.

Но это не освобождает нас от необходимости задавать волнующие всех вопросы. А их за время раздумий над ходом и итогами Майдана накопилось достаточно много.

Вопрос первый – и главный: Что планировали делать лидеры «оранжевых» в случае введения властью чрезвычайного положения в столице (кстати, вполне законного решения в той ситуации)?

Ответов на этот вопрос нет. По крайней мере, со стороны самих лидеров «революции». Косвенно на этот счет высказался Петр Порошенко: «Не существует способа разгона двухсот-трехсот тысяч человек без крови. Существует гарантированная ответственность людей, которые отдают преступные приказы на пролитие крови. Были бы сразу собраны представители иностранных государств».

Но если бы ставка на международное давление не сработала? Неужто, ворча, разошлись бы по домам, наклеили усы и бороды и подались бы в Разливы? Неужели кроме этого у оппозиции не было других вариантов? Или обнародование этих сценариев поставит под сомнение «мирный» характер революции?

Просто не верится, что политическая группировка, идущая на захват власти, рассчитывает только на ненасильственные способы. Когда все поставлено на карту, трудно оставаться в рамках закона. Даже если внешне так хочется его соблюсти.

Вопрос второй: Куда делись пассажиры двух десятков поездов, якобы отправленных из Донбасса для избирательной «карусели» и организации провокаций?

Оппозиционные СМИ все время накануне первого и особенно второго тура голосования (а также иногда перед третьим туром) запугивали своих сторонников сообщениями о тысячах «штурмовиков» из Донецкой и Луганской областей, якобы мобилизованных теневым штабом В. Януковича. На совесть этих «отрядов» были записаны еще не совершенные теракты, диверсии и прочие провокации. Нападения сторонников В. Януковича ожидали даже в ночь на 27 декабря, когда весь город давно уже был в руках «оранжевых».

При этом единственным документально подтвержденным столкновением между сторонниками и противниками В. Ющенко был инцидент возле ЦИК, случившийся еще 24 октября, то есть за неделю до первого и месяц до второго тура (!). Как же так произошло, что «орды» погромщиков были якобы готовы к бою, а боя так и не было?

Между тем под завесой разговоров о «сине-белых» отрядах, «оранжевые» создали свои силы «народной самообороны», узаконенные «декретом» В. Ющенко еще 25 ноября (то есть за месяц до «честного» третьего тура).

Вопрос третий. Почему вечером 21 ноября 2004 года Майдан не был перекрыт силами милиции, хотя все заранее знали, что там планируется бессрочный митинг и выражение недоверия Центризбиркому?

Почему 22 ноября утром милиция не препятствовала ставить палатки на проезжей части, хотя перекрытие движения на главной улице города трудно назвать нормальной акцией?

Вопрос обширный и вряд ли нуждается в комментариях. Можем согласиться с господином Д. Яневским, что при ином развитии событий один только батальон ОМОНа мог переломить ситуацию. Почему такой приказ не был отдан 21 ноября и не выполнен 28-29 ноября? Это одна из загадок «оранжевой революции». Ответ на нее позволит понять, было ли это театрализованное шоу с заранее известным исходом, или же возможные исполнители «преступных приказов» оказались перевербованы (или разагитированы, скажем так, чтобы красивее звучало) другой стороной.


Вопрос четвертый. Откуда одномоментно взялось такое количество палаток, оранжевых курток, шапочек и флажков, плазменные экраны и полевые кухни?

Или оппозиция изначально готовилась к «ненасильственному» захвату власти? Похоже, что на легитимный исход никто даже рассчитывать не хотел. Призрак «каштановой революции» бродил по страницам «оранжевых» СМИ еще за несколько месяцев до выборов. Тогда они еще не знали, что «революции» присвоят другое название.

В любом случае, все эти палатки и куртки чего-то стоили, и было бы интересно узнать, кто это все оплачивал? И кто держал в руках волшебную палочку, по мановению которой все эти дары свободы вдруг появились на украинских улицах?

Вопрос пятый. Почему после начала протестов не был отключен свет на Крещатике, и фонари и прожекторы горели на полную мощность?

Этот вопрос может показаться странным, но, зная образ жизни в других украинских городах, его нельзя не задать. Уличное освещение если и присутствует в них, то далеко не всегда и везде. В областных центрах есть, например, такой милый обычай - выключать свет в районе одиннадцати-двенадцати часов вечера. Да и действительно, зачем свет на улице, когда люди спят перед ранним подъемом на работу?

А на революционно-буржуазном Крещатике света было столько, что иногда казалось, будто мы все попали в зимнюю сказку. Никто не говорит, что выключение фонарей похоронило бы революцию. Понятно, что на этот случай у оппозиции были свои варианты. Но то, что эффектности было бы на порядок меньше – очевидно. Однако свет, так аккуратно отключаемый по любому поводу в большинстве украинских городов, на Крещатике горел все время. Народное восстание в до отвращения иллюминированном городе – любопытная вещь.

Вопрос шестой. Были ли вооружены люди в камуфляже, патрулировавшие Крещатик, и те, кто охранял палаточный городок?

Очень интересный вопрос. Частично мы уже задавали его, спрашивая об альтернативных вариантах борьбы за власть со стороны «оранжевой» команды. Крещатик, фактически оставленный силами милиции, был в конце ноября – декабре под контролем непонятных людей в камуфляжной форме. Из общения с жителями палаточного городка удалось узнать, что камуфляжники условно делились на две части: обычные и обладающие спецподготовкой. Последние стройными рядами располагались возле Центрального Дома архитектора, что в ста метрах от Майдана.

Нет, мы не спорим, милицейские патрули на Майдане все-таки были. Но очень странно смотрелись эти пары-тройки, прогулочным шагом преодолевавшие расстояние от палаточного городка до Бессарабки. Их «коллеги»-камуфляжники выглядели более органично, чувствовали себя настоящими хозяевами центра города, да и ходили более резво и как минимум по четыре человека вместе.

Ближе к Новому Году порядок на главной улице стал восстанавливаться, но ощущение, что мы чего-то не поняли, осталось.

Вопрос седьмой. В свете историй про сентябрьское отравление, хотелось бы знать, как это никому не пришло в голову отправить в один из крещатикских домов снайпера с соответствующим заданием?

Или лидеры «Нашей Украины» не сомневались, что такой снайпер не появится, и часами выстаивали на митинговой сцене, открытой со всех сторон. Б. Ельцина на балконе Белого Дома в 1991 году, хотя бы для видимости, охранники закрывали броневым щитком. А здесь и этого не было. Или Виктор Андреевич в роли Кеннеди мог сослужить большую службу революции? А его место вполне уверенно занял бы кто-то другой (другая?)?

Вопрос восьмой. Каким образом попадали в Киев уроженцы западных областей на автобусах? Индивидуально или коллективно-принудительно?

Вид десятков автобусов, блокировавших подступы к палаточному лагерю со стороны Бессарабки, запомнился надолго. Так же, как и характерный акцент людей, тусовавшихся вокруг этих машин. Так на украинском в Киеве не говорят и не будут говорить еще долго.

Галицкий диалект с полтавским не перепутаешь. Почему же организованно в Киев попадали только избиратели из западных областей? Потому что там было много сторонников В. Ющенко или потому что местная власть делала все возможное для поддержки своего кандидата?

Вопрос девятый. Оплачивалось ли участие в антиправительственных акциях, и если да, то каким образом?

Этот вопрос сам по себе может вызвать праведный гнев у многих. Как это так, когда известно, что люди приходили на Майдан по своей воле. Но поверить, что те, кто неделями жил на Майдане при круглосуточном морозе, делали это совершенно бескорыстно, трудно. В таком случае это были фанатики, что все равно не делает чести «оранжевой» стороне.

Самое интересное, что косвенным образом информацию об оплате за «участие в революции» подтверждал в одном из своих последних номеров за 2004 год даже такой проющенковский журнал, как «Корреспондент». А это уже серьезно.

Вопрос десятый. Сколько людей было на Майдане и вокруг него в те горячие дни?

Лидеры оппозиции по-разному оценивали количество людей, приходивших на Майдан. Разброс цифр поражал воображение. Динамика посещаемости согласно данным одного «честного» телеканала росла с каждым днем. Особенно запомнилась такая оценка участия, как «полтора миллиона». Вообще-то полтора миллиона – это половина Киева с пригородами и приезжими. Представить такое количество людей в центре нашей столицы просто невозможно.

Наверное, в отдельные пиковые моменты число митингующих и сочувствующих доходило до четырехсот-пятисот тысяч, но больше вряд ли.

Вопросы, заданные в этой статье, не праздны. Возможно, какие-то из них лишние, какие-то уже задавались ранее, какие-то имеют простые, на первый взгляд, ответы. Но задать их надо. Иначе мы так и не поймем, что с нами произошло в те «желто-горячие» дни…