Держите Мешкова! Держите!

...национал-патриоты, возжелавшие устроить над ним суд.

«Чемодан – вокзал – Россия!» – древний лозунг украинских русофобов к их пущей радости практически впервые в истории претворился в жизнь. По этому поводу идейные наследники Мазепы и Бандеры могут закатить для себя настоящий праздник – нажраться горилки из пластмассовых стаканчиков и сплясать коломыйку, а может быть, даже обнявшись за плечи и аркан. Ещё бы! Наконец-то началось силовое выдворение с территории нэньки её политических врагов. Даже при Ющенко о таком лишь мечтали, а тут, при Януковиче, сказка стала былью.

Лозунг, правда, пришлось несколько исправить: Юрия Мешкова вывозили из Крыма через Керченский пролив на пароме. Ну, хорошо хоть не на барже с мешком на голове (вот получился бы каламбур), и на том спасибо! Впрочем, другой каламбур всё-таки получился: вся эта история стала возможной только потому, что Юрий Мешков, как сказал один из политологов, давно стал историей.

Действительно, несмотря на все эти уроки самбо и прочих единоборств, которые проходят наши доблестные работники СБУ (ну, кроме архивных червей и швейцаров на входе в управление), вряд ли бы они решились просто взять за плечо крутого дядечку в окружении 4-6 телохранителей. Забавная бы получилась потасовка, причем неизвестно, кто бы в ней еще победил. И кто бы потом еще долго перед кем извинялся и выслушивал, стоя на ковре, оскорбления в свой адрес. Вот почему с людьми уровня Лужкова или Жириновского так бесцеремонно не обращались. Да, запрещали въезд – но при этом просто закрывали проход в Украину своими телами, пассивно непротивляясь.

А вот 66-летний пенсионер Юрий Мешков – практически одинокий старик, который и капитала-то себе нажить не успел. Чего с таким церемониться! Затолкали в машину, вывезли, выбросили. Благо, живым и не в котлован. Главное, что голова на месте – поскольку верную часть тела Мешкова искали бы с куда меньшим рвением, чем голову Гонгадзе. Да и политический кризис на его трупе бы никто не устраивал. Мешков сегодня оказался никому ненужным, даже собственному государству – то есть Российской Федерации, чей МИД лишь высказал надежду, что этот случай не омрачит добрые отношения Украины и России. В общем, если говорить без лживой политической лести, то в Кремле на Мешкова клали вприсядку, потому что он им совершенно не нужен.

Хотя когда-то отношение к Юрию Александровичу было совершенно иным. Во власть он прошел еще до распада СССР: работал в прокуратуре, во времена «перестройки» перешел на более оплачиваемую работу юриста в коммерческое предприятие, вступил в общество «Мемориал» и возглавил его крымское отделение, а потом избирался в областной совет Крымской области. В 1992 году этот совет объявил область автономной республикой – так Украина, по сути, потеряла свою унитарную невинность, хотя и отказывается признать это до сих пор.

Тогда между Крымом и Киевом разыгралась целая политическая война. В Симферополе уже объявили государственный суверенитет Крыма, написали собственную конституцию, и дело шло чуть ли не к отделению полуострова от Украины. Но в ходе недолгих переговоров летом 1992 года весь «самостийный» запал крымского руководства куда-то пропал.

Говорят, что Киев выложил некий козырь, побить который они то ли не смогли, то ли не захотели. По этому поводу ходили три версии. Первая: силовое вторжение украинских силовиков в Крым, арест тамошнего руководства и введение чрезвычайного положения. Но учитывая, что «украинскими» тогдашние силовики еще только становились, определяясь, кому же именно служить и служить ли вообще, версия выглядит не очень разумной. Вторая: крымчан напугали восстанием татар. Однако и татар тогда на полуострове было еще не так уж много. Третья версия: Крыму пригрозили перекрыть канал, поставляющий воду из Днепра. Учитывая, что ельцинская Россия вряд ли бы стала строить в направлении братского русского Крыма акведук из Кубани, эта угроза кажется наиболее убедительной. Действительно, без дополнительной пресной воды Крым оказался бы в своеобразной осаде и сдался, пожалуй, через пару недель летней жары.

Однако в Крыму по-прежнему были сильны антиукраинские настроения. Антиукраинские в том смысле, что большинство жителей полуострова тогда еще не смирились со своей участью: одни хотели, чтобы их Крым перешел в состав России, другие – чтобы он был просто маленькой независимой республикой. Проект «Украина», со своей нелепой украинизацией, шароварами и развешиванием портретов Мазепы, крымчанам был еще чужд и непонятен. Ну, это всё равно, как если бы сейчас, уважаемые читатели, вас сделать гражданами Китая и заставить учить по-китайски цитаты Мао Цзэдуна.

Тогда пророссийские и сепаратистские движения в Крыму были сильны, и на их волне в феврале 1994 года Юрий Мешков, как сторонник воссоединения Крыма с Россией, был избран первым президентом республики, получив более 70 % голосов. Обойдя и лидера крымских коммунистов Леонида Грача, и нынешнего лидера крымского «Русского Единства» Сергея Шувайникова.

«Крымчане сделали свой выбор, проголосовав за единение с Россией, за восстановление экономических отношений, за восстановление военно-политического союза с Россией», – уверенно говорил тогда сам Мешков.

Однако очень скоро Юрия Александровича начали «сливать». Нет, не в Киеве, где сидели его откровенные противники (ведь Мешков не скрывал, что будет вести политику на дрейф Крыма от Украины к России). Его «слили» те, на чью помощь он так надеялся. Леонид Кучма созвонился с Борисом Ельциным, они о чем-то договорились, и в Кремле просто перестали замечать и Юрия Мешкова, и пророссийские стремления крымчан.

А затем толпы митингующих «ряженых» вообще перестали играть на полуострове какую-то роль. Власть в «низах» перешла к «братве», которая обносила ржавой сеткой куски пляжа и брала деньги за проход, и самопровозглашенному «меджлису». А в официальных структурах управления республики шла усердная работа по возвращению кадров в лоно лояльности к Киеву. Мешков с кучкой казаков в лампасах и пенсионеров Черноморского Флота оказался королем без королевства.

В итоге уже весной 1995 года его просто низложили принятым в Киеве законом «Об отмене Конституции и некоторых законов Автономной Республики Крым», который лишал республику суверенитета, упразднял в ней пост президента и вообще напоминал закон об оккупированной территории. Но толп разгневанных, протестующих крымчан, гневно потрясающих берданками и дрекольем, готовых сражаться за свободу или переприсоединение, Мешков из окна своего кабинета не увидел. Поэтому он просто ушел. А с ним в историю навсегда ушла идея российского Крыма, от которой отказались сами крымчане.

Впрочем, а стоило ли вообще полагаться в столь важном вопросе на людей, 99,9 % которых инстинктивно сгибают спину и переходят на рысь при виде местного хулигана или спецназовца? Кидать бюллетени в урну дело-то нехитрое, за это по шее не дадут, а вот хотя бы прилюдно заявить о своей позиции большинству – уже страшно. А вдруг морду набьют или в тюрьму посадят? Вот так от 70 % стремившихся в Россию крымчан остались лишь несколько сотен человек, время от времени устраивающих на полуострове небольшие политические акции.

Тем не менее, даже уйдя с политической сцены, на которой он ничего толком так и не совершил, Юрий Мешков остался на страницах этой самой истории не только как первый и последний президент Крыма, но и как само воплощение крымского сепаратизма. Поэтому одна его фамилия вызывала раздражение у киевских чиновников и украинских национал-патриотов. Поскольку и первые, и вторые привыкли считать себя самыми главными в этой стране и очень сердиты на тех, кто ставит это под сомнение.

Но перебравшись в Россию и работая там на юридической кафедре, Мешков мог бы дожить свою старость без приключений, если бы не трагический случай: его первая супруга, проживающая в Симферополе, трагически погибла (говорят, обстоятельства были весьма загадочны). Мешков приехал на её похороны, остался на «9 дней», потом собрался остаться и на «сороковины», но тут его начали досаждать журналисты. Ведь всё-таки не кто-нибудь, а бывший президент несостоявшейся республики приехал!

Сам же Юрий Александрович взял да и сказал в микрофон всё, что думает – и о Крыме, и об Украине. Словно забыв, что он не просто давно стал персоной, за которой внимательно наблюдает СБУ (которой больше и заняться-то нечем), но и оказался в Крыму в политически неблагоприятный для нынешней власти момент. Киевская (а точнее, «макеевская») власть активно завоевывает полуостров, громя своих противников на всех фронтах, в том числе на политическом. И никакие мешковы с крамольными речами ей в Крыму не нужны. О чем тут же не преминул сказать нынешний премьер автономии, регионал Василий Джарты, прозванный в народе «смотрящий за Крымом»: мол, высказывания Мешкова тянут на уголовное дело.

Дальше вы знаете: СБУ оперативно оформила через суд постановление о выдворении Мешкова, «упаковала» его, не слушая жалобы 66-летнего старика, и быстро перевезла на территорию России, где его никто не ждал и вообще не стал возмущаться подобным поведением украинской стороны.

Что интересно, наверное, зря торопились отважные украинские чекисты, вывозя за пределы нэньки её опасного врага. Потому что не успел Мешков отряхнуть украинскую пыль со своих туфель и зашагать в направлении ближайшей автостанции, как проснулась крымская ячейка УНП (представляете, есть там такая!), чей председатель Олег Фомушкин гневно заявил, что Мешков является государственным преступником, потому что обозвал украинскую власть оккупационной и поставил под сомнение суверенитет Украинской державы – а значит, должен сидеть в тюрьме этой самой державы. Но, к прискорбию опомнившихся украинских патриотов, Мешков к тому времени был уже за пределами Украины – так они не придумали ничего более умного, чем… требовать от России его выдачи.

На это заявление в Москве, конечно, даже не обратили внимание, однако и бесцеремонным выдворением Мешкова не возмутились. В общем-то говоря, именно реакция российской стороны и вызывает удивление в этой истории. Украинская, понятно, поступила так, как ей необходимо. Регионалы, может быть, и за «сотрудничество» с Россией, но не более чем в рамках купли-продажи газа и карамелек. А вот легкая усмешка российского МИДа говорит о том, что Кремль, похоже, не просто «слил» Крым 15 лет тому назад – он отказался от претензий на него навсегда.