Операция «Церковь», или Миссия невыполнима
03.09.2008 13:23
…в эпоху религиозного бума не приветствуется. Еще немного – и в воды седого Днепра опять добровольно-принудительно начнут окунать нехристей…

Миссия не удалась

Ровным счетом ничего не имею против религии. Веруешь – Бог в помощь: это лучше, чем подрывать крышу наркотой или пьянством до «полной потери общевидовых человеческих признаков». Мне даже хочется, чтобы был Некто, который бы помог нам, неразумным, обустроить жизнь на нравственных началах. Может, тогда меньше было бы в мире откровенных зверств. Искренне завидую тем, кто истинно уверовал; но таковых, по моим наблюдениям, ничтожное количество. «Вера» остальных – от лукавого. Одни рядятся в рясы из меркантильных побуждений, другие маячат «подсвечниками» на молебнах из конъюнктурных соображений, но большинство – на всякий случай, страшась неминуемой «гробовой дрожи», и чем ближе бездна небытия, тем выше потребность в вере в загробную жизнь.

Если наука зиждется на постулате «Подвергай сомнению!», то в противовес ей религия заявляет про обладание окончательной истиной. Это концептуальное противоречие еще недавно разрешалось церковью жестокими методами. Безусловно, она несет ответственность за кровавое мракобесие прошлых веков. Не зря же папа Иоанн Павел Второй на излете своей жизни каялся перед паствой и мировым сообществом за прегрешения Церкви Христовой. Справедливости ради надо отметить, что Православие в сравнении с Католицизмом в борьбе с инакомыслием выказало себя более гуманной организацией.

Хотя само Евангелие имеет канонический (неизменный) текст, однако толкования его продолжаются с момента появления. Причем периодически являются пассионарии, которые находят в тексте места, достаточные для утверждения новых направлений развития религиозной жизни. Поэтому христианство раздроблено на множество конфессий, между которыми идет холодная война, в прошлом часто переходившая в горячую фазу. Именно разное объяснение текстов Евангелия дало повод еще радикальней делить людей на «своих» и «чужих». С именем одного Бога на устах, люди еще сильнее предались греху уничтожения себе подобных. Вспомните крестовые походы, острие которых было направлено не только против сарацин (мусульман), но попутно рыцари креста огнем и мечом пытались разрешить споры и с Православием. Приверженцев последних считали «еретиками, от которых тошнит самого Бога».

Любопытная деталь. Не мною подмечено, что история не зафиксировала на своих скрижалях войну, которую бы безбожники начинали против верующих. Даже такие радикалы-атеисты, как большевики, втянулись в гражданскую войну отнюдь не под антирелигиозными стягами. А попам и монахам досталось только потому, что они приняли активное участие в Белом движении на стороне правящего класса. И Вторую мировую войну начал не атеистический Советский Союз, а религиозная Германия. А чтобы в её богобоязненности никто не сомневался, на ременных бляхах солдат Вермахта твердо отчеканили «С нами Бог» (Gott ist mit uns). Вот так католицизм и лютеранство мирно пасли расизм «Майн Кампф».

Увы, христианство (впрочем, так же как и другие мировые религии) не внесло в человеческие отношения мир и покой. Миссия не удалась.

На службе у власти

Принципы христианства образцово удобны для власть имущих. Можно сказать, клан, который безбедно живет за счет веры и толкования Евангелия, – это ценность для любой власти. Ведь в первую голову Церковь проповедует терпение и смирение перед жизненными обстоятельствами. Каковы бы ни были несправедливости бытия, главный ответ один: «На все воля Божия».

Творимая нынешней «демократично избранной» знатью чудовищная несправедливость служителями культа совершено не осуждается и даже прочно игнорируется. В молитвенных домах происходит камлание ряс со «слугами народа» всех уровней. Разнокалиберный чиновный люд, еще вчера костеривший сограждан за крещение детей, с профессионально пристегнутой к лицу «благодатью небесной» трепетно лобзает образа на молебнах. Мэр захудалого пгт не мыслит себя без строительства новой храмины, долженствующей увековечить в камне его мэрство. На фасадах церквей отблескивают позолотой списки жертвовавших на строительство, где мирно соседствуют и бандиты, и в меру грешащие незлобивые коммерсанты, которые «добровольно» прозрели жертвовать на дела церковные. Увы, Церкви в первую очередь нужны не кроткие праведники – категория явно неприбыльная, а грешники при средствах.

Демонизируемая Церковью и государством Советская эпоха отметилась мощным строительством детских садов, школ, библиотек, больниц, спортивных площадок. А вот для постсоветского модернизма характерно буйство церковных новостроек. Численность приходов в Украине за смутные времена «незалежности» увеличилось в три раза – до 17,5 тыс., и уже превысила количество детских садов (менее 16 тысяч), сократившихся примерно во столько же раз.

Либеральные СМИ толкуют, что мы при Советах свернули с дороги, ведущей к Храму, лишились духовности, утратили связь с Богом и т.д. А вот сейчас пипл прозрел и возвращается на монастырскую дорогу. Тем не менее, статистика обескураживает: рост количества приходов находится в прямой пропорции с ростом наркомании, алкоголизма, проституции. А преступность вышла на такой уровень, что впору говорить о вялотекущей гражданской войне. Увы, получается, что слово Божье не лечит язвы общества, а токмо умножает скорбь.

Многие отчаявшиеся граждане, брошенные «демокритическим» государством на произвол судьбы, прислонились к Церкви Христовой, ища в ней утешения. Тем самым добровольно отказываясь от активной социальной позиции, плюхнулись в омут рабской покорности и откровенного мракобесия. Но что может им дать Церковь, кроме проповеди смирения и благополучия в Царстве Небесном?

Наше окаянное время можно характеризовать как ренессанс поповства. Но этого мало чернецам. Они на правах «единственно верного учения» устремлены активно мифологизировать историю ради своей корысти.

Корыстная мифология

С подачи пухлощеких от усердного постения господ в рясах, проворные пероскребы с назойливостью дятлов долдонят о диковинном случае (не имевшем места «быти» в реальности) во время битвы за Москву в декабре 1941 года. Якобы облажавшийся Сталин ничего лучше выдумать не мог, как изъять из Тихвинской церкви села Алексеева чудотворную икону «Божией матери» и облететь с ней на самолете столицу. Через неделю советские войска накостыляли немцам. Действо якобы понравилось кремлевскому семинаристу-расстриге, и он применил «иконотерапию» под Ленинградом для налаживания «дороги жизни».

Пройдет немного времени – и церковный притч пропоет нам о том, что советскими дивизиями двигали не вера в справедливость своего дела, помноженная на самоотверженность, порядок и дисциплину, а чудотворные силы веры в господа Бога. И именно животворящие силы икон Богородицы решающим образом сказались на победе над смертоносным мраком европейского фашизма. А ребята вроде 28-ми панфиловцев, насмерть стоявшие против немецкого танкового полка, исполняли всего лишь предначертание Господне. Уйдут из жизни прямые участники Великой Отечественной войны, и мракобесие попов, в очередной раз слившихся в любовном экстазе с властями, только окрепнет.

Не дожидаясь, когда уйдут в вечность последние фронтовики, московские епископы не погнушались объединиться с Русской Зарубежной Церковью, которая замарала себя сотрудничеством с Гитлером. Это не наговор. «Христолюбивый Вождь германского народа призвал свое победоносное войско к новой борьбе, к той борьбе, которой мы давно жаждали…» – из воззвания к пастве Архиепископа Серафима от июня 1941 года.

Тем, кто растирает по ланитам сопли умиления по поводу «воссоединения» долгогривой братии, рекомендую зайти в Интернет и насладиться воззваниями смиренных человеколюбов того трагичного времени.

Служителями культа настойчиво вбивается в общественное сознание мысль, что фашиста одолели благодаря Божьему слову, а не мощной промышленности, которую неимоверными усилиями (замечу, без поповского отпуста) успели отстроить до войны, и доблести советского солдата. Между прочим, штурмовавшего Берлин не с иконами на перевес, а с отличным оружием и именем своего вождя-антихриста. Как бы ни был противен священнослужителям и либералистической общественности сей исторический факт, однако это было, было.

Можно уважать отдельных подвижников Церкви Христовой, в меру своих сил пытавшихся поднять человека над его ущербной сущностью. В частности, великого старца Сергия Радонежского. Хотя он не принимал деятельного участия в приготовлении Дмитрия Донского к «злой сечи» с темником Мамаем и даже не благословлял русскую рать, выступившую в поход за своей бессмертной славой на поле Куликово. Т.е. не делал того, что ему в биографию задним числом втюхали церковные мифотворцы. Однако деяния преподобного Сергия в определенной степени определили генезис российского суперэтноса. Две сотни монастырей, накрывших в XV веке русскую равнину густой сетью, укореняли в жизнь постулаты: «добро», «благо», «нестяжательство», «труд». Они создали оригинальный строй русского мироощущения, аналога которому не было в мире. Духовная энергия монастырей насытила пространство жизненными силами, позволившими малому народу сделаться народом-исполином, раздвинувшим границы своей деятельности до вселенских размеров и единство свое спаявшее «не железом лишь и кровью», но больше любовью.

Однако представляется, что уже в XIX веке угас импульс, данный подвижнической деятельностью старца и его присных. Наследие их доели и разбазарили расточительные потомки – скудные умом, но жадные до мирских благ и суеты. Церковь выродилась в активного проводника государственной политики, далеко не всегда отвечающей коренным интересам простого люда.

И сами проводники слова Божьего начали неутомимо стяжать материальное, а не духовные добродетели. Перед крушением Российской империи Государственную Думу завалили челобитными от сельских сходов с просьбой прикрыть их приходы. «Священники только и живут поборами, – писали крестьяне из села Казаково Нижегородской губернии в 1905 году, – берут с нас яйцами, шерстью, коноплями и норовят как бы почаще с молебнами походить за деньгами, умер – деньги, родился – деньги, исповедовался – деньги, женился – деньги, берет не сколько даешь, а сколько ему вздумается. А случился голодный год, он не станет ждать до хорошего года, а подавай ему последнее…»

Когда же разразилась кровавая междоусобица, Церковь не встала над схваткой, а приняла активное участие в грехе братоубийства на стороне господ.

«Уж как мы их…
Не в пух, а прямо в прах…
Пятнадцать штук я сам зарезал красных,
Да столько ж каждый, Всякий наш монах»
, –

хвастается в есенинской поэме «Русь бесприютная» деятель, благоразумно сменивший шелковую рясу на холщёвую рубаху землепашца. Потому, когда гражданская война разогнула государственные скрепы, наши славные прадеды без понуждений со стороны курчавых «комиссаров в пыльных шлемах» сбивали кресты с золоченых куполов.

Стеная по невинно убиенным большевиками монахам, «труженики» культа должны честно признаться, что сами монахи, отринув проповеди про «не убий», открыто взялись за оружие. А на войне как на войне – тем более, гражданской. Контрреволюционность Церкви в период гражданской войны — не досужий вымысел. Не случайно Патриарх Тихон в своем «покаянном заявлении», обращенном к пастве 16 июня 1923 года, особо выделил принцип отказа Церкви от борьбы с властью. Как отмечает историк Наталья Кривова, разрабатывавшая в своей докторской диссертации тему «Церковь и власть»: «Гражданская война обострила отношения между властью и Церковью, так как основная масса православного духовенства влилась в ряды противников Советской власти. Только на Урале с октября 1917 по 1920 годы произошло 118 антисоветских выступлений с участием духовенства, из них — 13 вооруженных».

К тому же шокирует явное вранье духовенства о количестве жертв среди священнослужителей в гражданскую войну и за весь период советской власти. Диакон Андрей Кураев (главный церковный публицист): «За годы неслыханных гонений Русская Церковь потеряла только убитыми более 200000 священнослужителей. Более 500000 священнослужителей были репрессированы».

И ведь не краснеет благообразный поп в очках «а-ля Джон Леннон» за творимое им явно не богоугодное дело – намеренное искажение исторических фактов. В России и в помине не было столько служителей культа. По отчету обер-прокурора Священного Синода в пределах царской России на 1 января 1915 года насчитывалось 3246 протоиереев, 47859 священников и 15035 диаконов, общим числом 66140 человек. Не могло число людей в рясах увеличиться до Великой Отечественной войны, когда происходили основные эксцессы, вызванные борьбой с религией, почти на порядок!

История, как известно, повторяется. Эволюционируя от трагедии до фарса. Когда коммунорелигиозная идея возможности построения на земле «Царства справедливости» почила в Бозе, церковь вновь подняла голову и расправила плечи, ибо: «Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться» (Ф. М. Достоевский).

Церкви в условиях полукатакомбного существования (но отнюдь не голодного, многие из священников состояли в кормлении у КГБ), помимо ее воли и «стараний», удалось за 70 лет Советской власти подкопить кое-какой авторитет. Подобное ожидалось, т.к. коммунисты явно брались за неподъемное, оттого и надорвались. Церковь со своим беспроигрышным догматом «Царствия небесного» более конкурентоспособна. «Тихо умрут они, тихо угаснут во имя твое и за гробом обрящут лишь смерть. Но мы сохраним секрет и для их же счастия будем манить их наградой небесною и вечною», – цинично ответствует у Достоевского Великий инквизитор самому Христу.

Промысел от имени Бога

Церковь давно уже стала отлично отлаженной машиной по извлечению прибыли из проповеди слова Божьего. Прейскурант современных услуг от имени Бога находится в динамичной связи с инфляционными процессами в стране и даже всегда играет на опережение. Например, если три года назад отпевание в уездном городе тянуло на 80 грн., то сегодня батюшки за гунливый речитатив отрывков псалтыри под дымок кадила требуют уже 200 грн.

Но этой малой долей Церковь довольствоваться не может. Потому широко развернута торговля в храме сопутствующими товарами: иконами всех размеров и разного убранства, свечами, освященным маслом, просфорами, крестиками самых невероятных видов, книжками. Помнится из Священного писания, Христос очень гневался на торговцев в храмах и как-то даже со скандалом изгонял их оттуда.

Церковь никогда не оставалась в стороне от товарно-денежных отношений. И в равной степени служила и служит и Богу, и Мамоне. Явные торговые операции в храме изворотливые толмачи Святого писания изящно объясняют тем, что человек несет «заработанные бумажки» в церковь и в них «меняет на то, что не сделал сам, но то, что нужно для службы». Однако при обмене жертвованной купюры мирянина на предметы первой необходимости «для службы» бухгалтерия духовного заведения по всем правилам бизнеса не забывает о присвоении прибавочной стоимости от сего обмена. Но и это мелочи. Пожалуй, на бабушкины копеечки и нестабильные пожертвования новокрещенных лихоимцев трудно поддерживать в достатке разрастающуюся, как на дрожжах, церковную братию.

Церковь за лояльность к властям выторговала себе статус «неприбыльной организации», живущей якобы на подаяния (извиняюсь, на пожертвования) прихожан, и потому в казну не отчисляет никаких налогов. Но всех вышеперечисленных доходов явно не хватает для погашения расходных статей. Доходы от храмов составляют не более 10% от того, что требуется для изящного функционирования Их преподобий.

Потому Церковь засветилась в откровенной коммерческой деятельности, как то: спекуляции на фондовом рынке (через аффилированные структуры: диаконы зело осторожны), экспорт и импорт товаров, пользующихся таможенными льготами (например, вино и сигареты), паломничество (за бесплатно вас никто не повезет в святые места), туристическая деятельность, создание дочерних финансовых структур, пользующихся лоббистским потенциалом церкви, бурная издательская деятельность и многое чего еще по мелочи.

Сами отношения внутри Церкви также несут в себе неистребимое желание духовидцев жить красиво, с удовольствием. Цитата из обширного труда «Страницы истории России в летописи одного рода» (в нем ведется повествование по типу дневниковых записей священнослужителей одной фамилии с 1814 по 1937 гг.): «Правда требует указать на одну темную сторону получения священнослужительских мест при этом владыке в то время. Часто тогда места чуть ли не покупались за деньги: кто больше даст, тот и получает просимое место. И сам владыка Сергий тут был не без греха. А особенно высоко поставил себя по части взяточничества секретарь архиерейский Петр Иванович Талепоровский, а после него, еще удалей, Александр Иосифович Переборов. Сдавши экзамен, чтобы получить поскорее место, и мне пришлось тогда познакомиться с первым секретарем и сунуть ему двадцать рублей из своего двадцатипятирублевого месячного жалованья. Со стороны же других священников, искавших перевода на лучшие богатые места, давались тогда и сотни рублей». И хотя данная запись относится к 1925 году, глядя на современную грызню божьих людей за свои вотчины, есть все основания думать, что нравы внутри поповства никоим образом не смягчились.

И последнее. Допуская возможность земного бытия Иисуса, трудно не преклониться перед его поступком. И как можно иначе, если «благородный инициатор» ради идеалов гуманизма взошел на крест, проявив редчайшее качество человека – готовность к самопожертвованию. Собственно, в этом поступке проповедника из Назарета и заключается его «божественная» сущность. Но одно дело – подвиг незаурядного человека-идеалиста, и совсем другое – построенная на нем примитивная мифология. Причем по всем основополагающим принципам – безусловно, заимствованная из более ранних религий.

Скорее, справедливы суждения знаменитого атеиста Бертрана Рассела: «Мир, в котором мы живем, может быть понят как результат неразберихи и случая; но если он является результатом сознательно избранной цели, то эта цель, видимо, принадлежит врагу рода человеческого».

Во Вселенной и Земля с населяющими ее существами, и Голгофа с распятым Сыном Человеческим есть - бесконечно малые величины. Судьбы мироздания определяются совсем другими факторами, не имеющими ничего общего с противоречивыми мифами Писания.