Город контрастов, или Развод по-стамбульски

Но даже этих мер в огромном и захватывающем Стамбуле может оказаться недостаточно. Ведь «нагреть» туриста для некоторых турок – дело чести, и для этого придумано много разных хитрых способов. Один из них мне посчастливилось испробовать на себе.

Стамбул кружит голову и дурманит. Город с фантастической энергетикой, тысячелетними храмами и вековыми мечетями, с роскошным и коварным Босфором, за который сложили головы тысячи и наших, и турецких предков. Здесь почти всегда тепло и по освещенным центральным улицам бродят толпы туристов, говорящих на всех языках мира. И сервис вполне европейский, лишь с легким азиатским налетом. Пары дней пребывания во «втором Риме» достаточно, чтобы почувствовать себя тут своим. Вы уже любите Стамбул и вполне ему доверяете. На приставания уличных торговцев гордо не реагируете, в ресторан идете «конкретный», а не куда потащит за руку развязный зазывала, да и на Гранд-Базаре сумели хорошенько поторговаться и вернулись без потерь для семейного бюджета. Именно в момент, когда вы готовы окончательно отдать свое сердце этому городу, чтобы наутро покинуть его со всеми полагающимися ахами, вздохами и мечтами о возвращении, за доверие приходится платить.

Последний вечер в Стамбуле. Прекрасный ужин с вкуснейшими кебабами, салатами и прочими восточными деликатесами. Прощальный взгляд на Босфор, на Святую Софию, и вот мы с женой ныряем в знакомый переулочек, по которому до отеля пара сотен метров. Улица темная, путь подсвечивают лишь огни домов. Да фонарь на маленьком перекрестке, от которого вправо сворачивает еще меньшая улочка. Под фонарем только-только закончил работу чистильщик обуви. Он уже собрал в ящик свои щетки и баночки с кремами, сложил складной стульчик и медленно топает навстречу. Я помню его – он сидит тут каждый день. Обычный турок лет сорока. Работы у него немного, и он чаще болтает с соседом из магазинчика овощей или эмоционально о чем-то спорит с друзьями-приятелями, периодически проходящими мимо, чем берется за свой нехитрый инструмент. Вот и сейчас турок идет домой печальный. Мерно колышется в такт шагам ящик, из которого выглядывают щетки. Чистильщик обуви поравнялся с нами и уже готов исчезнуть в тени деревьев.

Но одна из щеток в этот момент с глухим стуком плюхается на булыжную мостовую. Турок шагает дальше. Звук был слишком тихий, чтобы он заметил пропажу. Секунду колеблюсь. «Эй, мистер, вы щетку уронили!» На улице больше ни души, он оборачивается. «Что, что случилось?» – переспрашивает турок на ломаном английском. «Щетка, вон лежит», – объясняю. Завидев валяющийся в трех метрах инструмент, он мгновенно преображается. Пулей летит к щетке, сдувает с нее пылинки, отряхивает, улыбается. И тут же припадает с ней к моим ботинкам. Эх, жаль, что я сегодня в закрытых туфлях, ведь почистить мне носки вчера он даже не порывался. А может, оно и к лучшему? И за спасение щетки в благодарность полагается бесплатная процедура? Турок и впрямь настроен серьезно. Ловкими движениями смахнув пыль, он уже лезет в свой чудо-ящик. Потом передумывает и влечет меня из темноты к одному-единственному фонарю. Дескать, там удобнее. Конечно, кто бы спорил. И я с интересом подставляю ему ботинки. Вот что значит профессионал! Щетки так и летают. Добавил какой-то белой субстанции. Ловко размазал, отполировал. Потом мазнул черной – чтобы вернуть былой цвет. Хочет пройтись еще раз хорошенько, чтобы блестели, при этом бормочет что-то себе под нос. «Жизнь очень тяжелая. Жена, пятеро детей. Двое сейчас в больнице лежат, а лечиться ой как дорого», – улавливаю из его сбивчивого монолога. Да, пожалуй, стоит оставить ему пару монеток чаевых, даже если работа в подарок, думаю я и тянусь за бумажником. Но турок, оказывается, и не собирался заниматься благотворительностью. «Тридцать пять лир», – твердо заявляет он под конец. «Друг, а ты ничего не напутал? Может, десять?» – спрашиваю, доставая купюру. Однако гражданин с щетками непреклонен. Он уже изучил со стороны содержимое бумажника и дает советы. «Вон еще ту бумажку в двадцать лир доставай, и будет нормально. У меня ведь дети в больнице!» – напоминает он, жадно глядя на деньги.

В переулке кроме нас, как назло, никого. Бежать при жене глупо, угрожать ему в чужом городе – странно. Мало ли кто тут появится через минуту. Как загипнотизированный отдаю деньги. И «скромный» турок мгновенно испаряется. За те двадцать шагов, что осталось нам пройти до отеля, подсчитываю убытки. 30 лир – это почти 20 долларов. Самая дорогая чистка обуви в моей жизни. Еще несколько таких процедур – и выйдет стоимость ботинок. Жена, стоявшая во время этого действа чуть поодаль, только сейчас узнала сумму. «Тридцать лир? Да за такие же деньги нас утром на такси в аэропорт отвезут!» – расстраивается она. «Ну да. Зато у меня теперь чистые ботинки. А вдруг у него и впрямь дети в больнице», – неуверенно оправдываюсь. Но настроение уже безнадежно испорчено. Не столько от потери денег, сколько от ощущения, что тебя, опытного путешественника, только что как мальчишку «обули» в самом центре Стамбула. И ты абсолютно не был к этому готов. А еще потом дома знающий приятель «подбодрил». «У них же «фишка» такая. Роняют перед тобой щетку. Если отреагировал – считай, «попал». А мимо пройдешь – они спокойно за ней вернутся, подберут и дальше пойдут. Ты что, не знал?» – усмехнулся он. Не знал. И теперь точно буду ходить по Стамбулу только в сандалиях. А уж на летающие по мостовым щетки даже смотреть не стану.