В разговорах о политике слово «популист» уже едва ли не ругательство. Политики характеризуют так своих оппонентов – не имея в виду не что-то конкретное, а стараясь дискредитировать их в целом.
Внутренняя логика популистов-политиков: себя представить непосредственными выразителями воли «народа», пообещав вернуть всю власть людям без исключения. Популисты убеждают народ в том, что «мы — это вы»; но по факту «мы – это мы», а «они – это они». И на этом основании утверждают, что им не нужна заранее прописанная программа, потому что в каждый конкретный момент они будут просто выражать «волю народа».
На практике, когда популисты приходят к власти, они часто стараются подчинить себе как можно больше институтов или ликвидировать неугодные. Когда в государстве демократическая традиция не так укоренена, а зависимость от международных институтов высокая, популистские правительства последовательно ограничивают свободу СМИ. В самом радикальном случае популисты пытаются заменить демократию более или менее жесткой диктатурой. А вот насколько далеко получается зайти в этом процессе, зависит от конкретных условий.
Популисты всегда объединяются вокруг харизматичного лидера. Он обязательно противопоставляет себя коррумпированной элите и называет себя представителем интересов угнетенного народа. Он предпочитает «прямое общение» с народом, избегая профессиональных журналистов.
Очень похожая по многим параметрам ситуация наблюдается в Украине. Новоизбранный президент Владимир Зеленский всячески старается избегать общения с прессой – к примеру, взять его поведение на брифинге после согласования «формулы Штайнмайера». Зато у него неплохо получаются видеообращения к народу, в которых звучат лозунги в лучших традициях современного популизма. «Кожен з нас – Президент України», «Ми напишемо цей закон разом»…
Нынешняя власть в лице Зеленского играет на запросах и страхах общества, воплощая их в государственную стратегию. Очень остро стоит вопрос о восстановлении мира в стране, и этот «мир» пытаются всячески ускорить. Однако цена так называемого мира может оказаться слишком высокой. И не только для власти, которая вряд ли долго продержится, но и для всего государства и нашей независимости.