Сегодня исполняется 123 года со дня рождения Михаила Булгакова.
В Киевском Университете у меня была дипломная работа по роману Булгакова «Белая гвардия». Я до сих пор помню удовольствие, которое получил, когда в 1992 году защитил этот диплом. Он назывался «Жанровое своеобразие романа Булгакова «Белая гвардия»». У меня до сих пор ощущение что все, кто живет в Киеве, живут в стилистике этого романа. Так или иначе – все живут в растянутом романе «Белая гвардия». Кто-то играет петлюровцев, кто-то – в гетмана Скоропадского, кто-то – в семью Турбиных.
Совсем недавно сбежавший Янукович – это новое воплощение Скоропадского. Нынешняя власть, которая находится в Киеве – новое воплощение петлюровцев. Старые киевляне, которые живут здесь десятилетиями, выросли в Киеве, чувствуют дух этого города – это Турбины нашего времени – как у Лермонтова был «Герой нашего времени».
Выходит, что Булгаков – самый актуальный киевский писатель. Если не считать Нестора Летописца, который тоже написал такое произведение – то ли историю, то ли роман – которое оказывает магическое воздействие на нашу жизнь. Нестор Летописец вложил в уста князя Олега такую фразу: «Киев – мать городам русским». И так эта самая знаменитая фраза Нестора Летописца и воздействует на всю историю. Не только на ту, которая происходит на Украине сейчас или в начале двадцатого века, на Булгакова воздействовала, кстати! Но и на будущее эта фраза оказывает магическое воздействие.
Почти такое же магическое воздействие оказывает роман Булгакова «Белая гвардия». Есть великий пример, который дал Булгаков, как сохранять писательскую душу и писательский …
Я в очередной раз перечитывал, буквально на днях, «Бег». Просматривал его очерк «Киев-город» и другие произведения, особенно – связанные с гражданской войной, перечитывал его короткие рассказы. И убеждался, что никто как Булгаков не умел отсоединиться от массового психоза. Все-таки писатель должен, несмотря ни на что, оставаться писателем. Не политиком, не государственным служащим, а именно писателем. Пусть банально, но верно сказано – проводником высшей истины. Потому что писатель – это звено между Господом Богом и людьми. Когда писатель начинает сочинять агитки, он перестает быть писателем. А вот Булгаков агиток не писал. Он был человеком искренним, и в нем прорывалось такое, что стоило бы понять современным украинским писателям. Да и русским тоже.
Считается, что Булгаков – белогвардеец. По идеологии своей, по убеждениям. Он действительно служил в Белой гвардии, был у Деникина, был в одном из добровольческих отрядов у гетмана Скоропадского в 1918 году. Но, как показали исследования, Булгаков был мобилизован петлюровцами и сбежал от них. Кстати, от красных Булгаков тоже сбежал – летом 19 года. Это исследование Бориса Соколова, очень хорошего булгаковеда, живущего, если не ошибаюсь, в Петербурге. И у Булгакова, при всех его симпатиях к дореволюционной России, к белому движению, проскакивала иногда такая странная искренность… Я помню, еще студентом читал его очерк, посвященный Надежде Крупской. О том, как Крупская лично вручала ему ордер на первую квартиру в Москве. Собственно, не на квартиру даже, а на место жительства – это и квартирой-то назвать нельзя. И у Булгакова такая, я бы сказал, непосредственная благодарность, проглядывала в этом очерке. С юношеским максимализмом, помню, я не мог ему этого простить. Думал: «Как же так? Вот вы – белогвардеец. И вы испытываете к Крупской какую-то благодарность?»
А потом я подумал, что иногда, бывает, и злая сила творит добро. Чудеса творит. Когда Булгаков этот ордер получал, это было начало двадцатых годов, он приехал в голодную Москву. Царя не было, прежнего режима не было, белых не было… Ничего не было – вообще. Он жизнь с нуля начинал.
Есть в богословских формулах одна такая, почти непостижимая на первый взгляд, но. Тем не менее, очень важная вещь, которую нужно помнить каждому христианину: «… и спасся страннообразно». Получается, что иногда Божья благодать действует страннообразно. И милость приходит через, извините, Крупскую.
В другой раз вот это спасение для Булгакова «страннообразно» пришло через Сталина! Его травила тогда писательская и окололитературная клика в Москве и «страннообразно» его спас бывший семинарист Сталин.
Когда жизнь пытаются загнать в простые примитивные формы для того, чтобы разделить нас, натравить нас друг на друга, забывают о том, что Господь не оставляет ни одно существо – даже самое, может быть, темное и грешное. И через него тоже может «страннообразно» приходить спасение. Так, как оно пришло к Булгакову.
У Булгакова, что больше всего меня удивляет, вообще нет творческих провалов. Есть плохие произведения у кого угодно — у моего любимого Алексея Толстого, у Шолохова есть такие места в «Поднятой целине», которые читать невозможно. Я очень люблю Шолохова, «Тихий Дон» готов читать от начала и до конца, а вот в «Поднятой целине» видно, что он писал, потому что так надо.
Булгаков никогда не писал, потому что надо. Он выполнял очень разные миссии, но не изменял себе. И поэтому что у него ни возьми — все написало хорошо. Отлично и великолепно. Мне кажется, что в эпоху гонений на духовность (я не хочу говорить на христианство, на духовность вообще), которые были в первой половине двадцатого века, провидение избрало литературу, и в том числе Булгакова, чтобы доносить к людям свет милосердия, доброты, нормы. Даже иногда – счастья простой обывательской жизни, которой во время эпох великих потрясений всегда лишен обычный человек. Он перестает замечать простые и хорошие вещи, такие, как солнце, пляж, красивая женщина, красивая одежда… А вот у Булгакова все это есть. Он, несмотря ни на что, умудрился в тяжелые двадцатые-тридцатые годы остаться и элегантным, и интересным, и слова найти хорошие, и про женщин писать красиво — ну, просто про все-все-все.
Еще один любопытный момент, хотел бы отметить. Михаил Булгаков, по-видимому, обладал удивительным чутьем на людей и на их будущее. Один раз всего лишь Булгаков встретился с Жуковым. Это было в начале тридцатых, когда Жуков был никому неизвестным, достаточно молодым красным командиром. Он не был еще комкором Жуковым, он не одержал еще победу под Халкинголом, с которой началось восхождение в его полководческой деятельности. Просто Жуков. Это была вечеринка в Москве, собирались тогда просто у знакомых очень часто. Не было этих светских раутов в нынешнем представлении, когда все приходят показать себя, чтобы сняться для светской хроники. Это была просто встреча на квартире. И Булгаков сразу же почувствовал, кто такой Жуков, и в дневнике отметил, что у Жукова блестящее будущее. Так и получилось.
О Булгакове можно говорить бесконечно, и никогда не перестанешь удивляться его таланту. Одним словом, если и был у меня когда-то идеал писателя, то это Булгаков. И этому идеалу я по мере сил стремился соответствовать. Естественно, у меня другой характер творчества, дарования, но, тем не менее, может, потому, что мы оба родились в Киеве, киевляне – в тяжелую минуту я всегда перечитывал Булгакова. Всегда.
Это при том, что я знаю о Булгакове, о его личной жизни, о его приключениях практически все, что известно любому литературоведу, профессионально занимающемуся Булгаковым. В личной жизни это был очень большой женолюб, и в то же время человек, очень легко бросавший, за что брошенные женщины его никак не могли простить. Большой любитель того, что сейчас называется сексом. Еще одно доказательство того, что все мы из плоти —из плоти мы! – все такие, нормальные, здоровые люди.
Но через эту грешную плоть у Михаила Булгакова проходила такая духовная сила, которая просто убеждает нас в существовании Господа Бога.
15.05.2014 16:57