В истории противостояния родителей 8-летнего Даниила Бойчука из Ивано-Франковска появляются новые факты, свидетельствующие, что для фальсификации информации про нервно-психическое состояние матери ребенка в 2014 году прибегали к бригаде скорой помощи.
Как известно, решением Высшего специализованного суда было окончательно определено место проживания ребёнка вместе с матерью Ириной Угринчук. Так же суд доказал безосновательность доказательств со стороны отца ребенка относительно якобы тяжёлого психического состояния матери и полностью подтвердил её способность заботиться о своём ребёнке и воспитывать его. «С целью получения права на проживание с сыном, отец использовал документы, которые не всегда были получены законным путем, либо получены с предоставлением неправдивой информации органам, выдающимся такие документы, - отмечает адвокат Олег Голубничий. – Материалы дела содержат доказательства того, что с привлечением бригады скорой Рустамом Бойчуком предпринимались попытки фальсификации состояния здоровья Ирины».
Высшим специализованным судом были рассмотрены все доказательства обоих сторон, в частности весьма противоречивые карточки выезда бригад скорой медицинской помощи. Так 10 декабря 2014 года в 20:53 Ивано-Франковская станция скорой помощи получила вызов. Повод для вызова, указанный в карточке вызова - «порезала вены». Также стоит подпись Рустама Бойчука, который отказывается от медицинской помощи и транспортирования. В самом же документе зафиксировано, «со слов мужа стало известно, что больная порезала вены», «ведет себя неадекватно». Предварительный диагноз – «резанная рана запястья, алкогольное опьянение лёгкой степени». Даже указано, что рана промыта и наложена повязка.
Впрочем, Ирина не растерялась и отреагировала на появление бригады скорой. Уже через 17 минут, в 21:10 она самостоятельно вызвала еще одну бригаду скорой, которая поставила уже совсем другой диагноз. В карточке выезда другой бригады указано, что она «поссорилась с мужем, потому, что он ей изменил, потом пришли его мать и сестра, и хотели у неё забрать ребёнка, так она их выгнала из дома». В документе указано, что Ирина Угринчук на время осмотра была «без психопатологии, отвечает на вопросы, выпила успокоительное, адекватная, от лечения отказывается, так как успокоилась, спокойно поговорила с мужем». Никаких резаных ран, неадекватного проведения и состояния алкогольного опьянения вторая бригада не зафиксировала.
Интересно, или у первой бригады скорой случилась галюцинация, или это вторая не заметила резанной раны на запястье и состояния алкогольного опьянения? Вопрос, кто «промывал» эту «рану»: врачи скорой или Рустам? Если Рустам, то зачем вызывать скорую и отказываться от медицинской помощи?
Адвокат Ирины Олег Голубничий говорит, что даже через 2,5 года следы от порезов вен должны быть заметными и любая экспертиза легко докажет, что этого просто не было. «Ирина – полностью нормальная, адекватная и социально ответственная, а значит неясно, на что рассчитывал Рустам Бойчук, вызывая скорую 10 декабря 2014 года и сообщая про «порезанные вены», - задаёт риторический вопрос Олег Голубничий. От также считает, что приведенных выше доказательств достаточно, чтобы обратиться к органам следствия относительно регистрации нового криминального дела и предъявления Рустаму обвинения в использовании заведомо поддельных документов. Адвокат уверен, что откровенная и грубая фальсификация отцом доказательств была нужна для лишения матери права принимать участие в жизни и воспитании своего сына а также для ее полной дискредитации в глазах общественности.
Сейчас Рустам Бойчук и его семья продолжают прятать Даниила и не пускают к нему родную мать. Третьи летние каникулы подряд мальчик проводит без мамы.