...собственный бенефис в Киев.
Кинопоэт, воспевающий империю (как российскую так и советскую), личный друг обоих российских президентов, публичный апологет третьего срока Путина. Человек, который, по его собственному признанию, все еще не отделяющий Прибалтику и Украину от России, собрав в кулак обаяние советского кинематографа, приехал покорять Киев. На встрече с украинской прессой он достойно отвечал на вопросы и выглядел таким же эмоциональным и в меру циничным, как его киногерой сэр Генри из фильма «Собака Баскервилей».
КРИЗИС ДОЛЖЕН СМЕСТИ ВСЕХ НЕДЕЕСПОСОБНЫХ
Никита Сергеевич, в одном интервью Вы сказали, что мы живем в эпоху королей, которым никто не говорит, что они голые. Что Вы имели в виду?
Когда я говорил это, я имел в виду общее состояние нашей художественной жизни. Дело в том, что очень во многом наша проблема заключается в том, что, извините за сленг, понты бегут впереди профессии: банданы, серьги в ушах, джипы, ботинки, такие все мачо… А когда дело касается дела, профессии, оказывается, ее нет.
В чем дело? Дело в том, что профессия размыта быстрыми деньгами, которые приносила реклама. Сейчас будет намного сложнее…
Просвещенный консерватизм во всем – это единственное, здоровое движение для России, по моему мнению. Что это значит? Это значит, что ты как дерево, которое может в разные стороны смотреть ветвями и не бояться ветра в том случае, если у тебя мощные корни: традиция, история.
Да, сегодня имеется огромное количество звезд, которые не являются звездами. Они, может быть, известные, но это не звезды. Есть огромное количество людей, которые снимали кино, потому что у них были деньги. Но это не значит, что ты имеешь право снимать кино, если у тебя есть деньги.
Например, вижу на экране человека по фамилии Зверев. Который являет собою некоторое существо, что-то говорит, поет, танцует. Когда я на него смотрю, я думаю: собственно, почему ты это делаешь и почему я должен это смотреть?
У каждого явления есть отрицательные стороны и положительные. Вот сегодня кризис, который будет продолжаться довольно долго, принесет много всем проблем. Я надеюсь, что вместе с проблемами, которые он принесет тем, кто может снимать кино, но он также принесет реальные проблемы тем, кто не может снимать кино. Кризис должен их просто смести, он отсеет недееспособных.
ПРИ СТАЛИНЕ БЫЛИ УЖАСНЫЕ РЕПРЕССИИ, НО...
Фильм «Утомленные солнцем» был построен на отрицании сталинизма как системы. Сейчас вы заканчиваете съемки «Утомленных солнцем-2». Как повлияло на вашу работу то, что в России наблюдается определенный интерес к Сталину. Его называют умным менеджером, талантливым руководителем…
В одной летописи ХІІ века было замечательно написано: «Что-то не получилось, потому что делалось с тяжким звероподобным рвением». Это нам славянам очень близко, причем во всем… Мы демократы с тяжкой звероподобностью, такие же коммунисты со звероподобностью и так далее.
У меня нет права судить… Да, были страшные репрессии, это ужасно. Но есть люди, которые прожили какую-то жизнь, они во все это верили, работали, воевали до последней капли крови, что-то строили. И этим людям сказать сегодня с высоты разрешенности, что они прожили жизнь бездарно, на мой взгляд, просто бесчеловечно. В данный момент речь идет не о том, чтобы реанимировать Сталина...
В России подходит к завершению телепроект «Имя России» (что-то вроде "Великих українців"), где Путин конкурирует с Лениным. Что для Вас значит выдающийся россиянин? Что Вы ощущаете, когда слушаете нынешний гимн России?
Путин не конкурирует с Лениным! С чего вы это взяли, там нет Путина.
А может, у вас об этом говорить нельзя? Мало ли. Я не хочу вам неприятностей. (Иронично. – Авт.)
Что значит «нынешний гимн»? Для меня нынешний – это то, что и прежний. На мой взгляд, там красивые слова, которые вышли из-под пера Сергея Михалкова.
Относительно «имени России»… Для меня это Столыпин. Я буду защищать его на этой передаче. Именно он близок сегодняшним проблемам России. В 1908 году Столыпин на Амуре предупреждает и предлагает задуматься, каким образом остановить завоевание Дальнего Востока Китаем и Кореей. Сегодня мы стоим перед этой же проблемой, потому для меня «имя России» – это Столыпин со всем комплексом его реформ и пониманием проблем.
Думаю, что я в Киеве обязательно схожу в Киево-Печерскую Лавру поклониться его могиле.
МУЖЧИНЕ ЗАПРЕТИТЬ ОХОТУ – ВСЕ РАВНО, ЧТО ДЛЯ ЖЕНЩИНЫ ЗАКРЫТЬ МАГАЗИНЫ
Нравится ли вам убивать? Имею в виду не ваших киноперсонажей, а вашу страсть к охоте. Мы много читали в газетах, как вы охотились на диких гусей, приносили медведя в качестве трофея…
Знаете, когда вы мне говорите фразу «много читали в газетах», я вам отвечу – а на заборе что написано? Поэтому для меня это не аргумент «читали в газетах». Я сам с изумлением многое читаю в газетах.
Я не убиваю на охоте! Я добываю зверя! Не надо путать острое с белым.
Если для мужчины запретить охоту, то это все равно, что для женщины закрыть магазины.
Охота – это громадная культура, это величайший пласт культуры.
Вы не называйте охотой пьянку в сапогах с людьми, которые ходят пьяные по лесу и стреляют в самок, им все равно кого убить, для них это явление лишено внутренний ответственности. Да, это убийство.
Настоящая охота – это один из мужских тестов. Дело не в том, чтобы храбро целиться и стрелять, дело в том, как ты относишься к собственному выстрелу, как ты относишься к тому зверю, которого выслеживаешь.
Я как-то охотился на леопарда. Оказалось, что это не я на него охочусь, а он меня три дня выслеживает.
Я не могу принять вопрос – «нравится ли вам убивать?». Если бы я сказал, что нравится, то у меня был бы медицинский интерес… Наверное, вы так и напишете.
Никита Сергеевич, а вы верхом охотитесь или пешком?
Вопрос очень правильный. Есть охота верховая с борзыми собаками, с гончими собаками…
У меня есть небольшой опыт охоты верхом, но, к сожалению, это забытая культура. Охочусь так и этак, но, как правило, пешком.
ЧТОБЫ МЕНЯ УДИВИТЬ, МНЕ ПОКАЗЫВАЮТ ЯГОДИЦЫ, А Я ЭТО УЖЕ ВИДЕЛ!
Вас лично кризис как-то коснулся?
Я благодарю Бога, что этот кризис не начался, когда мы снимали основную часть картины «Утомленные солнцем-2», потому что мы бы просто ее не сняли. Сейчас нам осталось снять 8–10% от общего объема. А снято почти 270 часов материала. Это два огромных, больших фильма.
Думаю, что к финансированию подключится государство, потому что инвестор приостановился.
Вы проживаете очень интересную жизнь, общаетесь с очень талантливыми, интересными людьми. Чем сегодня по-настоящему можно вас удивить? И вообще возможно ли?
Вы знаете, очень обидный вопрос. Вы меня считаете просто идиотом! Такое впечатление, что приехал какой-то надутый индюк, которого ничем не удивишь. Тогда зачем вы со мной разговариваете?
Да меня всем можно удивить! Например, мне нравится ваша прическа. (Смеется.).
Знаете, я очень хочу удивляться, мне нравится удивляться.
Другой разговор – что я часто натыкаюсь на то, что меня хотят удивить, а удивить не могут. А так им охота, прямо ужас. Чего только не делают: ягодицы показывают… Но меня это не удивляет, я это уже видел.
Много есть удивительного, причем в самых простых вещах. Я мечтаю удивиться чему-то, я испытываю потребность удивляться.
ВЕСЬ СЕГОДНЯШНИЙ ГЛАМУР ЗАКОНЧИТ МОНАСТЫРЕМ
В ваших речах сквозит неприятие гламура и глянца. Как вы к этому относитесь? По-вашему, кризис как-то повлияет на это?
Очень-очень бы хотел, чтобы повлиял!
Гламур и глянец были во все века, только по-другому назывались. Но здесь срабатывает все то же тяжкое звероподобное рвение. Ну вот разрешили им эти обложки… Ну что мы можем узнать о людях, с какими как-то познакомились по телевизору, в шоу-бизнесе или в кино?..
Да, я понимаю, что всегда интересует частная жизнь, конечно, интересно перченое, соленое. Да ради Бога! Но когда это становится естественной и единственной пищей… Ну не возможно питаться только устрицами, ну с ума ведь сойдешь!
Устрицы – очень вкусно, очень дорого, редко, а свежие устрицы с шампанским… Вот представьте себе, как вы жрете эти устрицы с шампанским с утра до ночи, то чего вам захочется через месяц?
Так и здесь, когда жизнь напоказ и на продажу. Когда человек строит дом для того, чтобы показать его другим, а не для того, чтобы в нем жить. Когда человек одевается во что-то, не потому что это ему нравится, а чтобы показать это другим. И идет смещение ценностей.
Сама ценность человека, жизнь человеческого духа и вообще все, что связано с русской литературой – с Толстым, Чеховым, Достоевским, – все исчезает, размывается.
Ботокс расползается, груди обвисают, целлюлит приходит рано или поздно… И что далее? А далее – все! Что тогда, когда приходится отвечать на самые простые вопросы: родители, дети, болезни, здоровье, богатство, нищета, смерть? Тогда начинаешь понимать, что все это «розовый сон».
Знаете, у меня ощущение, что окончание жизни тех, кто сегодня живет в гламуре, будет в монастыре. Я это искренне говорю. И не потому, что их туда посадят, а потому что их туда должна привести нехватка ощущения связи с душой и Богом. А эта нехватка может восполниться только в концентрации монастырской жизни.
Я НИКОГДА НЕ СИДЕЛ НА ДЕСЯТИ КОРОБКАХ ЗАДНИЦЕЙ И НЕ ЖДАЛ СЛАВЫ
Думаю, никто не будет спорить, что Михалков сегодня – это бренд, гений и живой классик. Как Вы себя чувствуете в этой роли?
Вы же меня держите за полного идиота! Я не поддамся на ваши провокации! Бренд, гений… Знаете, самое глупое, что может быть на свете – это серьезно относиться к себе… Нет, нужно серьезно относиться к тому, что ты делаешь. Это так. Но я скажу вам честно, я не чувствую своих картин, не чувствую их веса. Когда я смотрю свою картину, думаю: «Вот йо-майо, вот это снял, вот молодец, во даю». Но у меня нет ощущения – «Вот это Я сделал!» Я боюсь, чтобы это не произошло. Я никогда не сидел на десяти коробках задницей и не ждал славы, я тут же шел дальше.
Говорят, что каждый фильм надо снимать, как последний… Ничего подобного! Надо как первый.
Да, я профессиональный человек, да, я могу какие-то вещи пропускать, но все равно для меня каждый съемочный день – это абсолютное покорение, терра инкогнита, ощущение ужаса, что ничего не умеешь.
Мне важно, чтобы вы так думали обо мне, но, не дай Бог, чтобы так думал я сам!
В ваших фильмах снимается много украинцев. Это вопрос профессионализма этих актеров или все-таки идеологический? И будут ли у вас новые проекты с молодыми украинскими режиссерами, сценаристами, актерами?
Я человек старорежимный, потому пока вообще ничего не разделяю.
У мене нет такого – «Вот, пожалуй, надо поснимать украинцев, а вот сейчас надо литовцев».
Для меня этих границ совершенно не существует. Может быть, они и есть, потому что я сегодня в аэропорту заполнял анкету, где написано по-английски и по-украински. Но я заполнял по-русски. Может, меня поймут.
САМ ГОСПОДЬ ПОСЛАЛ НАМ ПУТИНА
Никита Сергеевич, Вы в свое время были одним из тех, кто подписал письмо от представителей российской интеллигенции в поддержку того, чтобы Путин остался на третий строк. Не кажется ли вам, что столь полное единство искусства и власти безнравственно?
Безнравственно объединяться с властью, которую не уважаешь. Вот это безнравственно!
Вы меня видели на трибуне Мавзолея, на трибуне съезда партии? Имею в виду КПСС. Вы когда-нибудь слышали, чтобы я кричал речевки во благо Брежнева, Черненко или даже Ельцина?
Да, я участвовал в его кампании, потому что в эту секунду вопрос стоял – либо он, либо Зюганов. Тогда для меня было понятно, что лучше он, хотя я никогда не был его поклонником!
Вы чему верите? Я хоть один фильм снял для какой-нибудь власти? Есть ли хоть один фильм, за который мне должно быть стыдно, потому что он для кого-то?
Потому что значит «безнравственно»?
Я считаю, что сам Господь послал нам Путина. Да, господь послал Путина!
У Ельцина есть два серьезных поступка – когда он положил спокойно свой партбилет на стол и когда пришел и сказал (о Путине): «Вот это человек, я ему доверяю, пусть он будет». Слава Богу, что он привел этого, а мог ведь привести кого-то другого. Он привел человека, которого я уважаю.
Если вы хоть еще раз послушаете его речь в Мюнхене, которую в этом зале слушали Европа и Америка, холодея ладошками… Потому что многие думают так же, но сказать боятся.
Путин вернул мне уважение к своей стране!
Я не хотел никаких публичных писем, но я давно был убежден, что четыре года для президента России – это ничто, это издевательство, это страшный эксперимент.
В Америке каждые четыре года меняется фотография жены на столе в Белом доме, но вы не проснетесь через четыре года и не увидите на улице зеленые или красные флаги. А у нас это реально…
И что делать в такой стране, как Россия, с такими масштабами?
«Безнравственно»! Безнравственно тогда, когда я делаю это, чтобы мягко спать.
Между прочим, я снял картину «12»… Нелицеприятная картина… Но я снял ее, будучи человеком верным моим отношениям с Путиным. И не дай Бог, чтобы мои отношения с Путиным и Медведевым повлияли на мое творчество. Как только они мне что-то скажут, я не смогу с ними дружить! Доверие заключается именно в том, что я могу каждому из них сказать, что я думаю. Я имею возможность это сказать, я не боюсь это сказать.
Несколько лет назад Путин в своем послании к народу цитировал Ильина… Так это я ему дал Ильина семь лет назад – великого русского философа. А сегодня Медведев цитирует Столыпина…
Но это все не потому, что я их образовываю.
Если бы мне было сказано: «Эй, брат, ты зря это сделал!» – все, это было бы бедой!
НЕ ЗНАЮ, ИМЕЕТ ЛИ ФИЛЬМ БАЛАЯНА КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ К УКРАИНСКОМУ КИНЕМАТОГРАФУ
Что Вы думаете по поводу украинского кинематографа?..
Да я, собственно, ничего и думать не могу… Я не знаю сегодняшнего украинского кинематографа. Я недавно видел картину Романа Балаяна, но я не знаю, имеет ли эта картина отношение к украинскому кинематографу.
Мне кажется, это я должен вас спросить: «Знаете ли вы свой кинематограф?»
Ну, если вы не знаете своего кинематографа, то почему спрашиваете об этом меня?
Какие вы все-таки нехорошие, вы знаете, что его нет, а у меня спрашиваете… Думаете, если у вас нет украинского кинематографа, то он есть у нас?
29.11.2008 10:16