Один из самых интригующих комментариев после подписания сделки с Ираном мы услышали от президента Барака Обамы, отдавшего дань признания и похвалившего российского президента Владимира Путина — человека, возглавляющего страну, которую всего несколько дней назад будущий председатель Объединенного комитета начальников штабов назвал «величайшей в мире угрозой» Соединенным Штатам.
Давая во вторник интервью New York Times, Обама заявил: «Россия помогла в этом. Я буду с вами честен».
Он добавил к этому неожиданно оптимистичный комментарий, заявив, что «воодушевился», когда ему несколько недель назад позвонил Путин, чтобы обсудить кризис в Сирии. Обама отметил, что в нынешней ситуации, когда сирийский режим несет потери, «у нас появляется возможность провести с ними серьезный разговор».
Какой вывод мы должны сделать из этого внезапного проблеска оптимизма в отношении России и Сирии?
Это не совпадение, что заявление Обамы прозвучало после сделки с Ираном. Это еще один признак того, что администрация видит в соглашении с Ираном нечто гораздо более значимое, чем просто ядерную сделку, считая его ступенькой к важным геополитическим преобразованиям.
Давая пресс-конференцию в среду, Обама подтвердил, что данная сделка не превращает Иран в друга Америки, и подчеркнул, что Тегеран по-прежнему оказывает поддержку терроризму и проводит иные действия, вызывающие обеспокоенность. Тем не менее, вполне понятно, что эта сделка изменит мир, в этом нет сомнений. Вопрос в том, как изменит.
Путин и Россия, как и все прочие игроки, принимают решения, исходя из собственных интересов.
Россия хочет вернуть себе прибыльные контракты на поставку оружия, которые оказались под угрозой из-за международных санкций, и намерена по-новому развивать дипломатические, экономические и стратегические связи с Ираном. Стоит отметить, что Иран и Россия поддерживают сирийского диктатора Башара аль-Асада, который не без оснований порадовался новостям о достигнутой договоренности.
Асад назвал ее «большой победой». Кроме того, она пополнит казну главного выгодоприобретателя — иранского режима.
Далее, нельзя исключать, что Путин надеется на возникновение нового мирового порядка, полагая, что Обама согласится на откат к прежним временам «сфер влияния», когда Соединенные Штаты давали определенным странам свободу действий, чтобы они оказывали свое воздействие на некоторые регионы.
В рамках такой геополитической структуры Соединенные Штаты молча позволят России стать доминирующей силой в своем географическом окружении, которое включает, например, Украину и другие бывшие советские республики, а Иран будет распоряжаться в своей части мира, что он уже пытается делать с определенным успехом в Ливане, Ираке, Сирии, Йемене и других местах.
Обама отверг предположения о том, что вынашивает в мыслях такой план. И я сомневаюсь, что за ядерной сделкой стоит эта циничная цель. Но в конечном итоге мы можем сделать несколько шагов в этом направлении.
Между прочим, иранская сделка дает России больше рычагов влияния в вопросе обеспечения соблюдения ядерного соглашения.
В одном из наиболее небезупречных разделов соглашения есть положение, позволяющее проводить встречи и обсуждения в течение 24 дней, если инспекторы ООН захотят проверить какой-нибудь объект, а Иран им откажет.
После серии сложных процедур комиссия из восьми членов, куда будут входить Россия, Иран, США и другие страны, участвовавшие в переговорах о соглашении, голосованием должна принять решение о том, как действовать дальше. Если пять членов согласятся, Иран якобы будет просто вынужден пустить к себе инспекторов.
Давая в среду пресс-конференцию, Обама отреагировал на эту критику, сказав, что главные объекты будут находиться под наблюдением непрерывно, круглосуточно, семь дней в неделю, и что это будет предположительно электронный мониторинг.
Обама неоднократно заявлял, что это соглашение только об иранской ядерной программе. Президент отверг утверждения о том, что он добивается перегруппировки, в рамках которой Соединенные Штаты должны отойти от своих традиционных партнеров и либо сблизиться с Ираном, либо создать более сбалансированные отношения, что вызывает глубокую озабоченность у арабских союзников Америки. Президент это наотрез отрицает, обещая встать плечом к плечу с американскими союзниками, если Иран будет им угрожать.
Однако мало кто сомневается в том, что на сделку с Ираном во время переговоров президент смотрел шире, а не просто как на соглашение о иранской ядерной программе.
Обама думал не только о ядерном оружии, а обо всем комплексе проблем, не только о Иране, но и о Ближнем Востоке, и о регионах за его пределами.
Конечно, он надеется, что эффект от этой договоренности будет гораздо шире. Давая в декабре интервью NPR, президент сказал, что у Ирана есть возможность вернуться в сообщество наций и стать ответственным политическим игроком. «У Ирана есть невероятные таланты, ресурсы и опыт, — сказал Обама, — и если он сделает это, он будет очень успешной региональной державой».
Мысль о превращении Ирана в «очень успешную региональную державу» это как раз то, что не дает его соседям спать по ночам.
В этом новом и более совершенном мире, о котором ведет речь Обама, Иран, конечно же, откажется от своей сегодняшней роли главного мирового спонсора терроризма и станет отстаивать стабильность и мир на Ближнем Востоке.
Теоретически такое возможно, потому что сделка усиливает позиции умеренных сил в Иране и либо ослабляет положение нынешнего иранского режима, либо открывает двери совершенно иному правительству.
Видимо, Обама верит, что сделка способна создать новое, более устойчивое и мирное равновесие, превратив Иран в конструктивного члена мирового сообщества наций, сообщества — давайте уж будем проявлять оптимизм до конца — куда может войти готовая к сотрудничеству и миролюбивая Россия, также стремящаяся играть по правилам и снижать повсюду напряженность.
Никто не может наверняка сказать, станет ли Иран более умеренным, хотя это маловероятно. Режим не ослабнет, а окрепнет, а это вызовет рост межконфессиональной напряженности, которая и без того уже перехлестывает через край, создавая катастрофические последствия для всего Ближнего Востока.
Мы увидели, что может делать Иран, даже находясь под ограничительным воздействием международных санкций. В вышедшем в прошлом месяце докладе Госдепартамента о терроризме Иран упоминается более 70 раз, а также говорится о том, что он поддерживает сотни — да, сотни — террористических организаций и проводит жестокие террористические операции по всему миру.
Иран помогал оснащать военную машину Асада и управлять ею в ходе войны, унесшей жизни сотен тысяч человек, а иранских агентов в последние годы ловили с поличным, когда они готовили и осуществляли террористические заговоры в десятках стран Африки, Азии, Латинской Америки и Европы. Эту поддержку террористическим группировкам Тегеран продолжал весь 2014 год.
Иран остается под абсолютно нерушимой властью идеологизированного революционного режима, чья цель и страстное стремление заключается в распространении иранской версии исламской революции. Сейчас этот режим сильнее, а не слабее.
Наверное, Путин думает, что сейчас пришло время обсудить вопрос о сферах влияния. Наверное, он считает, что сейчас подходящий момент договориться по Сирии, поскольку иранская сделка стала новым спасательным кругом для Асада.
А может, этот дипломатический успех открыл новую главу всемирной гармонии и сотрудничества. В конце концов, Обама это тот человек, который принес нам «дерзновенную надежду». Да, впереди нас ждут интересные времена.
Оригинал публикации: Why did Obama praise Putin?