Анатомия войны: все, что нужно знать о конфликте в Сирии
24.09.2015 10:44

Гражданская война в Сирии стала следствием восстания 2011 года, когда в рамках Арабской весны по многим странам арабского мира прокатились революции.

Изначально мирные демонстрации были направлены не на свержение власти, а требовали лишь демократизации режима и повышения уровня жизни. Однако они натолкнулись на жесткое нежелание и неспособность режима алавита Башара Асада меняться.

В результате против демонстрантов была применена сила, после чего часть из них стала вооружаться, к 2012 году превратившись в некое подобие партизанских отрядов. Благодаря массовому дезертирству солдат и офицеров суннитского вероисповедания, эти отряды быстро набрали силу, превратившись во вполне боеспособные части, к концу 2012 года захватывающие и удерживающие территории и населенные пункты.

В 2013 году к войне присоединилось Исламское государство Ирака и Леванта, позднее получившее название Исламское государство, что придало войне совершенно новую, намного более опасную динамику.

Протесты в Сирии, 2011 год

Реакция режима

Правительство Башара Асада с самого начала противостояния предпринимало несколько попыток разрешить кризис мирно, однако инерция исключительно коррумпированной системы, основанной на глубоко укоренном непотизме, не позволила провести сколь-нибудь серьезные реформы, отвечающие пожеланиям недовольных граждан.

В результате был взят на вооружение традиционный для региона метод стабилизации ситуации – силовое подавление протестов. Однако этнический состав армии и полиции, в которых преобладали оппозиционно настроенные сунниты, не позволил ликвидировать восстание быстро и эффективно.

Оно разрослось, после чего правительство было вынужденно последовательно переходить к применению пулеметов, бронетехники, авиации, тактических ракет и даже химического оружия. Искомого результата – подавления восстания – ни один из этих приемов не принес.

Приход исламистов

Вступление в конфликт радикальных исламистов (сначала Фронта аль-Нусра, а затем и ИГИЛ) привело к ужесточению конфликта и стремительной радикализации оппозиции. Боевики, обладающие опытом ведения войны в других регионах мира, сумели создать наиболее дисциплинированные, стойкие, умелые, хорошо снабжаемые и обеспеченные формирования, в которые постепенно влились «светские» оппозиционеры.

С их появлением на арене разрозненные «умеренные» повстанцы (по сути, ополченцы) перестали быть релевантной силой: они либо интегрировались в намного более боеспособные части исламистов, либо были ими уничтожены.

Таким образом, на сегодня подразделения ИГ являются главной и наиболее мощной силой, противостоящей режиму Башара Асада. Разговоры об «умеренных» и «прозападных» повстанцах в значительной степени – самоуспокоение.

Подтверждение тому – провал усилий США и Турции по подготовке таких солдат. Истратив за полгода $ 500 млн, они сумели обучить только 60 человек, большинство из которых куда-то исчезли.

Результат программы – лишь пятеро бойцов.

Роль курдов

Третья важная сторона сирийского конфликта – это курды, проживающие, в основном, на севере страны, вдоль границы с Турцией. Они уже доказали свою способность успешно действовать против ИГ, хотя и обладают намного меньшими ресурсами, чем правительственная армия, проигрывающая боевикам в мотивации и боевом духе.

Курды постепенно консолидируют подконтрольные им анклавы в единое, территориально целостное образование, которое фактически является независимым и жизнеспособным квазигосударством, по факту ставшим «естественным буфером» между Турцией и Сирией (за исключением небольшого участка границы к северу от Алеппо, все еще остающегося под контролем ИГ).

Курды после успешной операции, июнь 2015-го

Реакция Запада

Отношение Запада к воюющим сторонам довольно запутанное. Безусловной симпатией пользуются только курды, однако помощь им крайне ограничена из-за резких возражений со стороны Турции, опасающейся появления самостоятельного курдского государства. ИГ воспринимается в однозначно негативном ключе, в США его называют «главной террористической угрозой миру».

Авиация США и союзников постоянно наносит удары по целям ИГ, однако значительного успеха пока добиться не может. США и Турция рассматривают возможность вторжения на север Сирии с целью установления «свободной от ИГ буферной зоны» на том участке границы с Турцией, которая сейчас находится под контролем исламистов.

К режиму Башара Асада отношение Вашингтона и Брюсселя наиболее сложное. С одной стороны, он официально объявлен изгоем, тираном и убийцей собственного народа, с другой, на Западе понимают, что демонтаж режима в нынешних условиях приведет к триумфу ИГ и колоссальных масштабов резне алавитов, шиитов, христиан, друзов и других меньшинств.

В результате Запад, сохраняя в отношении Асада жесткую риторику, никаких активных действий против него не предпринимает. Даже применение Дамаском химического оружия не вызвало ранее обещанный Вашингтоном военный ответ.

Нынешняя ситуация

Промежуточные итоги войны в Сирии можно охарактеризовать так: страна распалась на три крупные части (ИГ, курды, режим), которые в последние месяцы остаются в довольно стабильных границах. Ни одна из воюющих сторон не обладает достаточными ресурсами и возможностями для нанесения решительного поражения другой или третьей, однако способна эффективно отбивать их атаки.

Помимо этого, действует множество мелких, полубандитских вооруженных групп, но они серьезно на расстановку сил не влияют. Динамика конфликта имеет шансы измениться при вступлении в него внешних сил – Турции и США на севере либо России – на западе Сирии. Пока этого не произошло, никаких существенных перемен в ходе войны ожидать не следует.

Помощь России Асаду

С самого начала конфликта Россия оказывала серьезную поддержку режиму Башара Асада, остающегося единственным верным союзником РФ в регионе. В Сирию направлялись вооружения, боевая техника, боеприпасы, продовольствие, горюче-смазочные материалы и, конечно, финансовые средства.

Кроме того, в прессе появлялись неподтвержденные данные о том, что российские военные советники помогают сирийским генералам планировать и проводить разного рода операции. До недавнего времени данных о том, что в Сирии присутствуют сколь-нибудь многочисленные российские подразделения, не было.

Тем более, не было и речи об их участии в боевых действиях. Сейчас, однако, в западной и российской прессе появляется все больше весомых доказательств переброски в Сирию кадровых частей российской армии с танками, артиллерией и другой боевой техникой.

Путин и Асад в Кремле, 2006 год

Последствия российского участия

Возможное вступление российских войск в войну на стороне Башара Асада наверняка окажет влияние на общий ход боевых действий. Если это и произойдет, то, скорее всего, в районе Латакии – крупного порта на северо-западе страны, все еще остающегося под контролем правительства.

Сирийской армии в этом районе противостоят подразделения Фронта аль-Нусра, изгнанного «конкурентами» из ИГ из всех прочих районов базирования. В зависимости от степени возможной вовлеченности РФ в конфликт, можно будет вести речь либо о срыве планов «Фронта» вернуть себе статус серьезной силы за счет захвата Латакии, либо об окончательном его разгроме и выводе за скобки сирийского конфликта.

Продолжение наступления на восток вернет под правительственный контроль провинцию Идлиб и даст прямой выход на второй город страны – Алеппо. Однако каковы военные планы российского руководства в Сирии (если они вообще есть), пока точно не известно. В политическом смысле вступление России в войну наверняка приведет к осложнению отношений с Западом и Турцией, у которых на Сирию собственные планы.

Впрочем, нельзя исключать и того, что Москва и Вашингтон попробуют найти какую-то форму взаимодействия в борьбе против ИГ, которое считается самой серьезной угрозой как в России, так и в США.