А. Мустафин: «Украинские политики слишком болезненно воспринимают любые казусы с их участием»
19.05.2010 08:20
...Алексей Мустафин.

В ходе видео-онлайн-конференции Алексей Рафаилович рассказал о том, какие диалекты являются основой литературных норм на СТБ, до каких пор будет существовать «джинса», какая основная задача СМИ, и о многом другом.

Предлагаем вашему вниманию список заданных вопросов и ответов на них.




Sniff: – СТБ – это один из немногих каналов, который в период царствования Ющенко-Тимошенко в полном объеме взял в обиход мёртвый новояз. То есть, кроме «агэнций» и «автивок» только на СТБ можно услышать такие словечки, как «атэны», «катэдра», «маратон» и прочие перлы украинского новояза.

Скажите, это внезапно проснувшееся национальное сознание «щырого украйинця»? Или это просто верноподданический жест в сторону оранжевой власти?


А. Мустафин: – Насколько мне известно, литературные нормы, используемые на СТБ, появились задолго до оранжевой власти. Как в прямом, так и в переносном смысле. Я имею в виду как возникновение самих норм. Это нормы 20-х годов, в основном. Так и в их использовании на СТБ, поскольку постольку это произошло раньше, чем поменялась власть и к власти пришли, как Вы изволили выразиться, «оранжевые». Использование таких норм – сознательный выбор журналистов и редакторов СТБ. Произошло это до того, как я пришел в «Вікна» на должность главного редактора, но я не считаю, что эту политику нужно менять. В конце концов, это делает наши новости узнаваемыми. Своего рода фишка. Но почему бы и нет? При этом, разумеется, важно соблюдать главный принцип – новость должна быть понятна зрителю. Если она будет непонятна – это уже будет не новость. Пытаясь таким образом соблюдать баланс, мы двигаемся вперед.

Иван: – Господин Мустафин! Понятно, когда политик или чиновник выступает за закрытие газеты или телепрограммы. Но прочитал на сайте «Украинской правды», как журналист Сергей Лещенко в своей статье говорит: давайте, мол, закроем «Голос Украины», а оставим «Урядовый курьер». Или это профанация, или он выполняет заказ. Для чего закрывать, открывать надо газеты и телерадиокомпании, чтобы была конкуренция мысли, идей и т.д. Не могу понять, как журналист может ратовать за закрытие СМИ?

А. Мустафин: – Мне трудно отвечать за Сергея Лещенко, но думаю, что подоплека в том, что есть СМИ, которые издаются на средства от рекламы, а есть, которые издаются на средства налогоплательщиков. И я думаю, что Лещенко – как налогоплательщик – имеет полное право высказываться по поводу того, на что он хотел бы расходовать средства, полученные в том числе и из его кармана. Другое дело, что не он один принимает решение. Попробуйте принять участие в дискуссии, изложить свои аргументы, это ваше право, надеюсь это поспособствует принятию взвешенного решения. С чем я согласен, так это с тем, что чем больше СМИ и конкуренции между ними, тем лучше для общества.

Cергій: – Я родився і виріс в українські сім'ї, закінчив українську школу. До 47 років я думав, що знаю рідну мову. Але я помилився. Виявляється зараз міліціонер це є МІЛІЦІЯНТ. Де канал СТБ набрав слів-калік: ЄВРОПА, ЄТЕР, КОЛІЦІЯНТ, ОЛІМПІЯДА, ЄТЕР. Як правильно буде РЕДАКТОР чи РЕДАКЦІЯНТ? Я живу в Черкасах. Тут ніхто так не розмовляє. Маю друзів, які живуть в Тернополі, Рівному, Івано-Франківську, сам був в Тернополі, Львові, Івано-Франківську. Там є свої діалект, але ніхто не каже МІЛІЦІЯНТ. Періодично телефоную друзям з ЗУ. Вони теж обурені мовної політикою каналу СТБ на «Вікнах». Уже півроку принципово не дивлюсь новини на СТБ. Хто дав право каналу СТБ калічити мою рідну мову? Хто дав право порушувати Закон про мову?

А. Мустафин: – Якщо казати про ті норми, якы використовуються в новинах, то ці норми не є вигадкою редакторів СТБ. Ми мали з цього приводу дискусію з академічними інститутами, зокрема з Інститутом української мови, і вони підтримали «почин» СТБ. В них це заперечення не викликає. Я розумію, що будь-яка незвичність може викликати різні емоції, я поважаю право кожного дивитися або не дивитися «Вікна», але повірте, що дуже багато людей, навпаки, нам дякують за це. Всім подобатися ми не можемо, хоча, звичайно, намагаємося. Дякую, до речі, за додатковий аргумент в суперечці з тими глядачами, які вважають, що норми СТБ є якимось західним запозиченням. Основою цих норм є наддніпрянські діалекти української мови.

Палыч, Киев: – Здравствуйте, господин Мустафин!

Скажу откровенно, к украинскому ТВ отношусь равнодушно, т.к. фильмы и развлекательные программы на всех каналах украинского ТВ смотреть просто невозможно (во время рекламной паузы можно принять душ, попить чай, посмотреть новости на канале НТВ, а затем попросту забыть, что смотрел фильм), поэтому на национальных телеканалах регулярно просматриваю только информационные программы. Но даже информационные программы на СТБ смотреть невозможно – раздражает галицайско-канадийский ново-старо-яз (даже и не знаю, как назвать это явление, т.к. мовой, а тем более языком ЭТО назвать нельзя!).

Когда вы все-таки перестанете издеваться над украинским языком? Неужели на Украине нет профессиональных дикторов со знанием литературного языка? Или это ресторатор

Поплавский таких поставляет?

Рекомендую обратиться в Первый национальный, там этот вопрос успешно решили, их дикторов слушать – одно удовольствие.


А. Мустафин: – Предыдущий читатель написал, что на Западной Украине так не говорят. Я рад, что дискуссия существует. В профессионализме наших литературных редакторов сомневаться у меня оснований нет.И каждый выбирает, что ему смотреть. Что же касается рекламы, то как бы нам не хотелось, без неё на ТВ нельзя. Другое дело, что она должна создавать меньше дискомфорта зрителям. Мы над этим работаем.

Лариса: – Несколько месяцев назад в утреннем выпуске новостей на вашем канале ведущая Наталья Токарь рассказывала о деле Демьянюка, того самого, которого судят в Германии. Бедняжка Наталья чуть не рыдала от сочувствия к этому фашисту, говорила о том, что в его селе был еще один Иван Демьянюк, вот он-то де и был тем самым палачом. Скажите, это – политика канала реабилитировать фашистских прихвостней? Или политические пристрастия самой Токарь? В тот же самый день смотрела сюжет о том же Демьянюке по Евроньюс. Из него было совершенно невозможно понять, сочувствует ли канал ему или нет. Только констатация фактов и все! Не кажется ли вам, что это и есть основная задача журналистов в новостях – информация и все? И что недопустимо навязывать свои политические пристрастия зрителям? Понимает ли руководство вашего канала, что в стране живут не только оранжевые избиратели, но и антиоранжевые тоже? И понимаете ли вы, что чем больше вы будете делать вот такие вот выпуски новостей, тем меньше вас будут уважать?

А. Мустафин: – Могу согласиться, что задача журналистов – не высказывать свои политические взгляды, которые есть у каждого человека, а информировать зрителя. При этом, конечно, информация должна быть максимально полной. Что касается конкретного сюжета, надо было дать всю информацию, которая была как в пользу, так и против обвиняемого. Это принцип любого судебного процесса. Насколько при этом удалось соблюсти баланс непредвзятости, судить зрителям. Сказать, что все получается у нас, я не могу, но мы стараемся совершенствоваться.

Fromkiev: – Господин Мустафин, здравствуйте.

Пожалуйста, ответьте на два вопроса:

1. Кто проверяет при приеме на работу дикторов на предмет владения литературным украинским языком?

2. Учитывая тот факт, что дикторы на Вашем канале говорят на языке канадской дияспоры с изрядной примесью галичанско-польско-австрийского сленга (по принципу «а у нашому коломыйському сели уси так мувять»), у многих зрителей создается впечатление, что «культурологами» правительства Тимошенко ставилась задача привить стойкую неприязнь к украинскому языку. Поверьте, неграмотная речь, как и письмо, вызывают у образованного человека реакцию отторжения. Представьте себе, что диктор германского телеканала заговорит на одном из многих диалектов, имеющих место быть на территории Германии. Это невозможно представить даже гипотетически.

Или Вы считаете всеобщую неграмотность нормой жизни? Если это не так, прекратите издеваться над украинским языком!


А. Мустафин: – Возможно, для вас это будет открытием, но на СТБ дикторы не работают. Новости ведут ведущие, простите за тавтологию. За соответствие нормам литературного языка отвечают литературные редакторы, которые имеют соответствующую профессиональную подготовку. Сомневаться в их профессионализме у меня причин нет. Версий о происхождении норм, которые используются на СТБ, я уже выслушал несколько. Еще раз повотрюсь – основой для этих норм на самом деле являются диалекты надднепрянской Украины. Борис Гринченко, насколько мне известно, в Канаде не жил, так что я бы не советовал искать там истоки. Но это ваше дело. Повторюсь, многие люди благодарят. Если бы такой поддержки не было, мы бы не придерживались этой политики. Что касается «языковых» установок Тимошенко, мне об этом ничего не известно. Ну, разве что в её пресс-службе всегда обижались, когда на СТБ её называли «лідеркою БЮТ» или «прем’єркою». Переход СТБ на нынешние нормы вообще началось в те времена, когда президентом был Кучма, а премьером - Янукович. Но это не значит, что кто-либо из политических деятелей или их подчиненных направлял языковую политику СТБ.

Степан: – Алексей! Я просто читатель и зритель. Но и я ощущаю, что идет наступление на свободу СМИ. Депутат Киселев вносит законопроект в Раду о клевете. Ведь мы боролись за то, чтобы не было этой статьи в законах. Это что, проверка, как отреагируют СМИ и люди? Неужели Янукович и его команда не понимают, что без свободных СМИ им ничего не удастся сделать в стране?

А. Мустафин: – Господин Киселев - весьма специфический персонаж. И восстановление статьи о клевете – это его давняя идея. Насколько мне известно, предыдущая его попытка была не слишком удачна, потому что коллеги по фракции убедили его отозвать законопроект. Сейчас он внефракционный, так что, видимо, тех, кто повлиял бы на его инициативность, не столь много. Безусловно, идеи, подобные кисилевской – недопустимы, и реакция на эти инициативы политических сил – как властных, так и оппозиционных – будет тестом на то, как в реальности эти политсилы относятся к принципам свободы слова и независимости СМИ. Мой личный опыт общения с представителями ведущих партий показывает, что представление о свободе СМИ как ценности отсутствует у большинства украинских политиков. К сожалению.

Особого прогресса в сфере медийной, с точки зрения независимости СМИ, за последние годы я не ощущаю и считаю, что это в общем-то является следствием внутренних установок украинских политиков. Во время выборов наблюдался чуть больший плюрализм, но он был во многом формальный. Сейчас атмосфера стала более напряженной, все ждут, как будет вести себя новая власть, в том числе и в информационной сфере. К сожалению, некоторые СМИ, даже не дождавшись действий власти, стали менее плюралистичны, и это не может не тревожить. Но я не вижу фатальной ситуации, многое зависит и от журналистов, и от менеджеров СМИ, и от позиции собственников.

Василий: – Алексей,

1. Вы полагаете, что ведете передачи на украинском языке? Все эти Эвропы, Этэры, панцерники и т.п. – это укр. язык? Вы представляете, чтобы хотя бы один всероссийский канал вел передачи на вологодском диалекте? То, что вы делаете с языком, это как минимум не умно, а как максимум раскалывает Украину. Ваша позиция?

2. Как Вы относитесь к бандеро-нацистам и их нацистской идеологии?


А. Мустафин: – 1. Я не считаю, что использование норм литературного языка может раскалывать страну. Тем более что, в отличие от политиков, СМИ не могут что-либо навязать политикам и что-то противопоставить тому оружию, которое находится в руках у каждого зрите ля и называется телевизионным пультом. Политики в этом смысле находятся в более выгодной ситуации, потому что их выбирают на определенный срок, и у избирателей нет возможности ежесекундно переключать кнопки, по своему усмотрению определяя, кто из них сей час власть, а кто – оппозиция.

2. Что касается второго вопроса, то по своему первому образованию я преподаватель истории. И к терминам вроде бандеро-нацизм могу относиться исключительно с удивлением. Степан Бандера, насколько мне известно, был лидером одной из украинских партий, исповедовавших идеологию тоталитарного национализма, но нацистом себя никогда не называл. Ко всем тоталитарным идеологиям, включая немецкий национал-социализм, итальянский фашизм, ленинско-сталинский коммунизм и интегральный национализм – так, как его понимали Донцов и Бандера, – отношусь резко отрицательно. Считаю героизацию их лидеров недопустимой для страны, которая претендует быть европейской демократией.

Шариков: – Вопросов нет. Скажу только, что СТБ лучший канал в стране!!!

А. Мустафин: – Спасибо за оценку, надеюсь еще больше радовать вас.

Сашко: – Зайдіть на будь-який Інтернет-ресурс (блог або форум), при реєстрації там є така пімпочка – згоден із правилами конференції. А правил – ого-го, не можна те, інше... і все це робиться звичайними громадянами, що там казати про рівень телеканалів. Якщо люди на «низовому» рівні далеко не демократичні по своїй суті, чому «зверху» повинні бути ангели? Ніде в реальному житті немає свободи слова, зайдіть у будь-яку соціальну спільноту і почніть звертати увагу на «незручні» для цієї спільноти речі, вас одразу визнають «єретиком» і відлучать від спілкування. Не люди, звірі.

А. Мустафин: – Це питання філософське. В будь-якій спільноті існують певні обмеження, але чим просунутіша спільнота, тим менше й цих обмежень. Бо насправді від можливостей вислухати різні точки зору конкурентноздатність будь-якого суспільства в нашому непростому світі зростає більше, ніж від запровадження якихось єдиних правил чи ідеологій. Шкода, що це не завжди розуміють люди, від яких в нашій з вами країні залежить ухвалення рішень.

Сергей: – Как вы относитесь к тихой реабилитации фашизма на Украине? Установке в Ялте мемориала погибшим немцам под лозунгом «Перед Богом все равны»? Публикациям на сайте Ялтинского горсовета фотографий из немецких военных архивов (фашист утром расстрелял мирных жителей, а потом искупался на Приморском пляже и улыбается перед объективом)? http://ustav-yalta.org/news/1258041173/

А. Мустафин: – Я не слышал, чтобы активно в Украине реабилитировался фашизм как идеология партии, которую возглавлял Муссолини. Строго говоря, именно только ее можно назвать фашизмом. Что касается идеологий, подобных фашизму, то, безусловно, в цивилизованной европейской стране их пропаганда должна быть под запретом. С другой стороны, воинские захоронения должны содержаться в порядке, солдатами какой бы армии не были погибшие. В конце концов, вермахт не признан Нюрнбергским трибуналом преступной организацией. Миллионы немцев служили в нем не только добровольно. Историю нужно знать, в том числе и по фотографиям. Из нее нужно извлекать уроки. Не думаю, что сама по себе история с расстрелом, изложенная вами, способна добавить сторонников нацизму. Хотя, конечно, нужно разбираться по сути.

Слесарев: – Господин Мустафин! В Крыму есть так называемые независимые ТРК «Черноморская», «ИТВ», «Жиса». На этих ТРК явно прослеживается взгляд той или иной политической силы или, вернее, хозяина, исповедующего те или иные политвзгляды. Подачи объективных новостей нет. Как с этим бороться? Что необходимо, чтобы местные СМИ стали объективными, и не было джинсы?

А. Мустафин: – Тут несколько вопросов. Пока будут собственники СМИ не только исповедовать определенные взгляды, но и уверенные, что «их» СМИ должны быть инструментом пропаганды, такие медиа будут существовать. Максимум, что можно добиться в этом случае, это того, чтобы СМИ было больше, и они были разнонаправленными. И то, о чем умолчало одно из них, вы сможете узнать из другого. Бороться с этим можно, только создавая альтернативные СМИ, не пропагандистские, считающие своей миссией служение обществу. Если найдется критическая масса людей, способных финансировать такие СМИ и контролировать ими соблюдение журналистских стандартов, ситуация изменится радикально, и все это почувствуют.

Отдельный вопрос – джинса. Она существует и будет существовать до тех пор, пока этот способ «зарабатывать деньги» будет реальной альтернативой прямой рекламе. И репутационные потери от него не будут очевидны для собственника. Поэтому способов борьбы с таким явлением несколько: от развития конкуренции на медиа-рынке до повышения платежеспособности читателей и зрителей. И, несомненно, важна позиция журналистов и менеджеров СМИ.

Наталья: – Для чего создаются глупые псевдо-исторические программы с убогими реконструкциями, например, про Ахилла, украинского паренька. Я после этого на ваш канал не захожу. А ведущий...

Наверное, про него «Что ты смотришь совой – дышишь, словно рухнул с дуба? Посмотри на себя – хвост торчком, глаза востры».


А. Мустафин: – Есть разные передачи, рассчитанные на разную аудиторию. Я, например, не смотрю «Битву экстрасенсов», но показатели программы очень даже хорошие. А у зрителя всегда есть способ повлиять на позицию телеканала, поскольку на что-что, а на уровень телесмотрения менеджері реагируют очень оперативно. Если программа не интересна, зрители ее не смотрят, канал вряд ли будет ставить ее в дальнейшем в эфир.

Стас Н.: – Алексей, кажется, раньше вы были эсдеком. А сейчас поддерживаете связи с бывшими однопартийцами? Не обидно за то, во что превратилась некогда могущественная СДПУ(о)?

А. Мустафин: – Я и сейчас эсдек, поскольку это мои убеждения. К тому же я до сих пор заместитель председателя партии. И за партию действительно обидно. Но это наша общая ответственность – эсдеков нынешних и бывших.

Олигарх: – Добрый день! Ваши коллеги по цеху, я имею в виду СТБ, выступили с заявлением о цензуре на канале. Вы, насколько я понял, заняли нейтралитет. Что скажите по этому поводу – кто прав, кто виноват? Вы на стороне коллег или на стороне собственника телеканала?

А. Мустафин: – Я на стороне телеканала. У канала есть, была и будет редакционная политика, формат, которого мы обязаны придерживаться. И мы будем его придерживаться, для чего я и занимаю должность главного редактора. У нас, по моему глубокому убеждению, лучший для этого формата коллектив журналистов. Безусловно, у журналистов есть свои представления о профессии и убеждения, которые они отстаивают иногда достаточно горячо. Но это рабочий процесс. У корреспондентов своя работа, у редакторов – своя. И если все будут выполнять свою работу, продукт будет получаться качественный.

О тех случаях, о которых упоминают в своем письме журналисты, мы говорили с ними неоднократно, и они знают, что я не считаю их проявлениями цензуры. Что же касается нынешнего выступления, то уже тот факт, что письмо появилось в тот момент, когда новости уже 7 дней были на «каникулах» (у СТБ на майские праздники традиционные «каникулы») показывает, что в этом заявлении больше было стремления проявить солидарность с коллегами с «1+1» и желания выразить беспокойство по поводу состояния свободы слова в стране в целом. На формат «Вікон» и требования соблюдать стандарты журналистики в работе над новостями это письмо не повлияло.

RAD: – Господин Мустафин, у меня к Вам вопрос философский: о свободе слова, выбора, действия и ответственности человека за сделанное и сказанное...

В нормальных отношениях между личностями присутствует понимание границ личной свободы (моя свобода заканчивается там, где начинается Ваша, и если кто-то ее беспринципно нарушает, то вполне может рассчитывать и на беспринципный ответ, вплоть до «аргумента кулаком»). В общественной сфере это понимание границ свободы хоть и расширяется, но при этом оформляется нравственными правилами, законами и моралью общества (общество может вполне справедливо отторгнуть от себя, поддать остракизму тех людей, которые поставили себя вне его ценностей, законов, морали). Здесь вроде бы все ясно. Однако, нынешнее общество, социум все более предпочитает общение через «инструменты-посредники», одним из которых есть СМИ. Вы это прекрасно знаете, и, думаю, прекрасно понимаете «плюсы» и «минусы» этого процесса и его сегодняшние и возможные последствия. Здесь много нерешенных и спорных проблем, но меня сейчас интересует Ваше мнение по одной проблеме. О том, что само наличие «посредника» в общественном диалоге можно использовать для увеличения разрыва между свободой слов и действий и ответственностью за них. Т.е. можно усиливая и расширяя давление на свободу человека (уже масс!) с помощью СМИ, можно минимизировать или отдалить адекватную реакцию-ответ. Разве примеров этого мало в нашей жизни? Достаточно... И Ваш телеканал тоже, судя по вопросам читателей, не исключение (напр. в новостях пользуетесь не одобренным обществом и государственным законом правописанием украинского языка, скажу мягко – весьма спорным «Проєктом» 99 года, «оригинальным» выбором тем и «ракурсов» их освещения и пр.)... Но ведь и за это надо отвечать! Приходит всему свое время. Достойно и аргументировано уметь признавать и исправлять свои ошибки, свое неэтичное посягательство на чужую свободу... даже если между Вами (как коллективом телеканала) и Вашим зрителем существует «посредник» – экран телевизора!


А. Мустафин: – Безусловно, мы осознаем меру ответственности, которая возлагается на любое СМИ. По определению исполняющего функции медиатора. Поэтому наша задача донести до зрителя минимально искаженную информацию о событиях. Все средства, начиная с картинки и заканчивая иронией ведущего, не имеют другой задачи, кроме той, чтобы дать зрителю максимально полное и достоверное представление о происходящем. Безусловно, ни одно медиа не может быть идеальным медиатором. Именно поэтому так важно наличие множества СМИ, конкурирующих между собой за внимание зрителя. Именно это обеспечивает «стереоэффект», позволяющий зрителю составить собственное представление о событиях. Пока есть выбор, что смотреть, что читать, этот «стереоэффект» действует. Не будет выбора – не будет такой возможности.

СТБ работает не просто для всего массива зрителей, но для аудитории, которой интересен именно такой канал, именно такие новости и такой способ подачи информации. Мы хотели бы, чтобы эта аудитория была шире, но не за счет потери зрительского «ядра», которое мы очень ценим и гордимся. Именно поэтому любые изменения формата или подхода к новостям мы рассматриваем как усовершенствование предыдущей концепции. Безусловно, жаль, если кто-то из зрителей не понимает или не принимает наш продукт, но это стимул для самосовершенствования.

marina: – Сочувствую. Тяжело ответить зрителям о причинах коверканья языка. Можно, как «дэмократ» Павловский на 5-ом, рассказать о том, что все задаватели неудобных вопросов проплачены ПР. Но вопросы останутся. Слишком заметна заангажированность журналистов, требующих свободы. А вывернутый язык – лишь часть помаранчевой агитации, не так ли?

А. Мустафин: – Не так ли:) По меньшей мере, как вы могли убедиться, я ни разу не заподозрил ни зрителей, ни журналистов в том, что они действуют не по своей воле или выполняют чужой заказ. На самом деле, все мы взрослые люди, понимаем, что не все в этом мире устроено так, как нам хотелось бы. Но единственный способ изменить мир к лучшему – это попытаться понять другого, а не принудить его к тому, чтобы он безусловно принял нашу точку зрения.

донецк: – Если позиция вас и вашей редакции по поводу новояза такая «прынцыпова», и вы так безапелляционно отвергаете критику в свой адрес, то для кого вы работаете?

А. Мустафин: – Я, а равно и мои коллеги, не отвергаю критику в наш адрес, а, наоборот, мы внимательно выслушиваем каждого и пытаемся стать лучше. Безусловно, не меняя своих внутренних убеждений.

Луганчанин: – Ваше мнение, как редактора: надо ли было показывать казус с венком на встрече Медведев-Янукович? Обоснуйте.

А. Мустафин: – Я не считаю, что об этом инциденте должны были рассказывать все СМИ без исключения. Те, у кого это видео ложилось в формат, наверное, не обошли бы его вниманием. Но думаю, столь широкий резонанс был подогрет и во многом спровоцирован не слишком профессиональными действиями тех, кто, возможно, испугался личных последствий от того, что это видео станет предметом обсуждения. Если бы не история с поисками видео, которое куда-то неожиданно «запропастилось», думаю, шума было бы меньше. Мы помним курьезные истории с Джорджем Бушем-младшим, другими зарубежными лидерами. Публикация этих курьезов не нанесла ни малейшего ущерба для их репутации. К сожалению, украинские политики, причем как во власти, так и в оппозиции, слишком болезненно воспринимают любые казусы с своим участием или с участием их лидеров, чем, по моему мнению, наносят намного больший ущерб себе и им.

Гвынтокрыл лэтовыщный: – Удивительно, как терпят украинцы издевательство над своим языком. Если бы какой-то канал захотел «вещать» на суржике, западенцы бы подняли такой вой о зросийщине, мама не горюй... А то, что эксперименты по навязыванию новояза кем-то проплачены, нет сомнений. И вопрос. А можете какие-то новости, утренние например, на церковнословянском, а какие-то по грамматике Смотрицкого? А какие-то на полтавском суржике? Гулять так гулять, этэр його в катэдру...

А. Мустафин: – Вы знаете, я не думаю, что советская власть в 70-е годы излишне увлекалась украинизацией. Тем не менее, слово «гвинтокрил» я встречал и встречаю в книгах, изданных в то время, регулярно. Можно возмущаться, почему русские «пуристы» заменили замечательное и всем в мире понятное слово «геликоптер» словом «вертолет», а «аэроплан» - словом «самолет». В последнем случае – еще и по примеру поляков. Но вряд ли подобная борьба с «ополячиванием» русского языка будет воспринята всерьёз.

Артур: – Какая у вас зарплата?

А. Мустафин: – Безусловно, хотел бы большую. Но предпочитаю, чтобы повышение окладов начали с других сотрудников «Вікон»:)