Десять минут Юрия Гагарина

3 апреля 1961-го Гагарин, Титов и второй дублер Нелюбов записали на магнитофон свои речи перед будущим космическим стартом. В этот же день президиум ЦК КПСС принял секретный документ, «санкционирующий» полет человека в космос. И только 8 апреля на закрытой Госкомиссии было принято окончательное решение – полетит Гагарин...

Когда крышка люка космического корабля была накинута на замки и завинчены все гайки, случилось ЧП – с главного пульта подготовки с тревогой доложили: «Не загорелся один из трех датчиков, сигнализирующий о нормальном закрытии люка». Все тридцать тщательно закрученных гаек, чертыхаясь, открутили обратно... Потом выяснилось, что неисправности не было – просто электрики-пультовики, как это у нас бывает, допустили оплошность... По легенде, когда весь Центр управления полетами «стоял на ушах», Гагарин в кресле продолжал напевать-насвистывать свою любимую песню: «Родина слышит, Родина знает...» Спустя несколько минут трехсоттонный носитель «Восток» завершил свой полет на высоте 327 километров. Эра пилотируемых космических полетов была открыта!

При выведении «шарика» на орбиту с Гагариным на несколько секунд пропала связь – один наземный пункт «передавал» корабль другому (сейчас это называют – «из соты в соту» – принцип, используемый и в мобильной связи). Нервы у всех были на пределе, и Королев – главный конструктор – разволновался не на шутку. По свидетельствам очевидцев, у отца проекта «руки дрожали, голос срывался, лицо перекашивалось и изменялось до неузнаваемости». Внезапная разгерметизация? Обморок от растущих перегрузок? «...Сброс головного обтекателя… Вижу Землю… Красо-та-то какая!..» – так, внезапно, сквозь треск атмосферных помех, разрешилась ситуация, стоившая Королеву седых волос.

Радиосигналы советского космического корабля запеленговали наблюдатели с американской радарной станции Шамия, расположенной на Алеутских островах. Пятью минутами позже в Пентагон ушла шифровка. Ночной дежурный, приняв ее, тотчас же позвонил домой доктору Джерому Вейзнеру – Главному научному советнику президента Кеннеди. Заспанный доктор Вейзнер взглянул на часы. Было 1 час 30 минут по вашингтонскому времени. С момента старта «Востока» прошло 23 минуты. Предстоял доклад президенту – СССР опередил американцев...

В целом, специалисты, в том числе и Королев, оценили ход полета на «нормально». Менее чем за 90 минут «Восток» облетел вокруг Земли. В Центре управления полетами – заметное облегчение. Но, как оказалось, самое неожиданное – впереди, когда после сделанного вокруг Земли витка на корабле была запущена программа возвращения...

Бортовые приборы выводят корабль на нужную траекторию полета. Используя Солнце в качестве ориентира, «Восток» начинает свой стремительный спуск. Он оказывается значительно более неприятным делом, чем подъем: «Через конструкцию ощущался небольшой шум. Я засек время включения ТДУ. Включение прошло резко. Время работы ТДУ составило точно 40 секунд. Как только включилось тормозное двигательное устройство (ТДУ), произошел резкий толчок и корабль начал вращаться вокруг своей оси с очень большой скоростью. Земля у меня проходила во «Взоре» (оптическая система) сверху – справа – вниз и влево. Скорость вращения была градусов 30 в секунду, не меньше. Получился кардебалет...» – именно так написано в докладе Юрия Гагарина (!). «Получился кардебалет: голова – ноги, голова – ноги, с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу Африку – над Африкой произошло это, то горизонт, то небо. Только успевал закрываться от Солнца, чтобы свет не попал в глаза...»

«Я поставил ноги к иллюминатору, – пишет Гагарин, – но не закрыл шторки. Мне было интересно самому, что происходит. Я ждал разделения. Разделения нет! Я знал, что по расчету это должно произойти через 10 - 12 секунд после выключения ТДУ. При выключении ТДУ все окошки на ПКРС погасли. По моим ощущениям, времени прошло больше, но разделения нет. «Приготовиться к катапультированию!» – не загорается. Разделение не происходит...»

Корабль начинает спускаться на Землю совсем не по той траектории, которую рассчитывали его создатели. И Гагарин это прекрасно понимает: «Я решил, что тут не все в порядке. Засек по часам время. Прошло минуты две, а разделения нет. Доложил, что ТДУ сработало нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, так как тысяч шесть километров есть до Советского Союза, да Советский Союз – тысяч 8 километров. Значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум не стал поднимать. По телефону доложил, что разделение не произошло. Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом передал – «все нормально»...

Десять минут в ожидании разделения спускаемого аппарата и приборного отсека.
Самые драматические минуты из 108 минут его полета! Оба модуля, все еще соединенные электропроводкой, несутся вниз. Корабль продолжает вращение. Вмешаться в маневры корабля Гагарин не мог.

И разделение таки произошло – только в 10 часов 35 минут – на целый десяток минут позднее! В плотные слои атмосферы спускаемый аппарат вошел уже без приборного отсека... Обгоревший железный шар стукнулся о вспаханную почву – поле колхоза «Ленинский путь», юго-западнее города Энгельса, около деревни Смеловка. Неподалеку на парашюте опустился Юрий Гагарин. Именно так! Приземление происходило на парашюте, а не вместе с кораблем, как 12 апреля 1961-го года сообщил ТАСС! Долгие годы официальные источники об этом умалчивали, скорее всего, потому, что в дальнейшем космонавты должны были приземляться в спускаемом аппарате. С Гагариным же решили подстраховаться. Конструкторы сочли, что приземление внутри спускаемого аппарата будет слишком жестким, и избрали, как им казалось, более безопасный способ посадки.

Весь полет был риском, и ценой этого риска была жизнь. Гагарин был профессионалом, и счастье улыбнулось ему! Он остался в живых и, с некоторыми «официальными коррективами», поведал миру о начале новой эпохи…