…советскими учеными.
Перед войной впервые был засекречен документ по урановой проблеме – речь шла о разведке этого элемента в Средней Азии. Грифы «Совершенно секретно» и «Особой важности» действуют и по сей день. После бурных научных дискуссий в ноябре 1938 года АН СССР решает начать работы по исследованию атомного ядра. Работы строго засекречены.
«Открытая» А-бомба из… Харькова
А вот заявка двух харьковских ученых на изобретение, которое вполне можно считать советской атомной бомбой, пять лет лежала без всякого внимания и фактически в открытом доступе. Сотрудники Физико-технического научно-исследовательского института Академии наук УССР, кандидаты физико-математических наук В.А. Маслов и В.С. Шпинель направили заявку в Бюро изобретений НКО СССР осенью 1940 года: «Урановая бомба может представлять собой сферу, разделенную внутри на пирамидальные сектора, вершинами для которых служит центр сферы и основаниями – ее поверхность. Эти сектора-камеры могут вмещать в себе количество урана, только немногим меньше критического. Стенки камер должны быть полыми и содержать воду либо какое-нибудь другое водосодержащее вещество (например, парафин и так далее). Поверхность стенок должна быть покрыта взрывчатым веществом, содержащим кадмий, ртуть или бор, то есть элементы, сильно поглощающие замедленные водяным слоем нейтроны (например, ацетиленит кадмия). Наличие этих веществ даже в небольшом количестве вместе с водяным слоем сделает совершенно невозможным проникновение нейтронов из одних камер в другие и возникновение вследствие этого цепной реакции в сфере. В желаемый момент при помощи какого-нибудь механизма в центре сферы может быть произведен взрыв промежуточных слоев...» Более того, Маслов и Шпинель подробно описали не только устройство А-бомбы и физику взрыва, но даже его последствия.
Тогда, в 1940 году, проект харьковчан сочли фантастическим и положили на полку. Гриф «Секретно» появился на заявке лишь в 1945 году, а еще через год ученым было выдано авторское свидетельство за номером 6353с, «не подлежащее опубликованию» - по сути, авторское свидетельство на атомную бомбу. Нет ничего удивительного в том, что не только чиновники от науки, но и ученые «просмотрели» в 1940 году это изобретение. Впрочем, важность самой проблемы осознавалась вполне – в том же 1940-м в СССР было решено создать Государственный фонд урана.
Чем был недоволен Берия
К «дроблению атома» приступила советская XY (научно-техническая) разведка. Об уране-235 говорится уже в оперативном письме от 27 января 1941 года, отправленном из Москвы в нью-йоркскую резидентуру. Это письмо, между прочим, основывалось на небольшой заметке в шанхайской газете. В ГРУ ценили прессу и читали внимательно, ничего не упуская. Разведка потрудилась на славу. В конце сентября 1941 года в Москве становится известно о совещании Комитета по урану в Англии.
На совещании было сообщено следующее. Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности, если фирму Imperial Chemical Industries обяжут сделать ее в наиболее сокращенные сроки... Представитель Вульвичского арсенала С. Фергюссон заявил, что запал бомбы может быть сконструирован в течение нескольких месяцев... В ближайшее время намечается проведение опытов по достижению наибольшей эффективности взрыва с определением плотности нейтронов в промежутке между соседними массами U-235.
Комитет начальников штабов на своем совещании, состоявшемся 20 сентября 1941 года, вынес решение о немедленном начале строительства в Англии завода для изготовления урановых бомб. В следующем сообщении приводится более подробная информация, в том числе о предполагаемых последствиях применения А-бомбы – не только об огромных разрушениях, но и о радиоактивном заражении. Чиновники НКВД понимали, что в их распоряжении оказался уникальный материал. В недрах 4-го спецотдела готовится записка наркому Л.П. Берии. Любопытно, что это был единственный документ, где фамилия «Берия» склонялась. Как только записка попала на стол Лаврентия Павловича, тот выразил неудовольствие... С тех пор в НКВД самым тщательным образом следили за тем, чтобы фамилия наркома писалась так, как он хотел.
Как оценивать вклад советской разведки в создание атомного оружия? В последние годы об этом велось много споров. Однако теперь доступны документы, позволяющие судить об этом на основании фактов. В 1943 году И.В. Курчатов, тогда уже научный руководитель работ по урану, в секретной записке отмечает «громадное, неоценимое значение для нашего Государства и науки добытых разведчиками материалов». Данные, помимо прочего, позволяли избежать ошибок и миновать в условиях дефицита времени достаточно трудоемкие фазы работ. В спорах о роли разведки в создании советской А-бомбы оценка, данная Курчатовым, должна присутствовать обязательно, потому что именно он был единственным человеком, который в полном объеме знакомился со всеми материалами, полученными с Запада.
Секретность, окружавшая советский атомный проект, поражает. Даже Берия не мог писать документы по проекту полностью: он, в соответствии с инструкцией, пропускал ряд слов и лишь после того, как документ был напечатан с пропусками, вписывал эти слова от руки. Американцам, по всей видимости, не удалось добраться до атомных разработок СССР, а эффективная система их защиты стала результатом работы советской разведки, поставившей добывание секретов американской ядерной индустрии буквально на поток. Руководство СССР сделало выводы, и свою агентуру в атомные города американцы внедрить не могли вплоть до перестройки.
Как атомная бомба спасла Солженицына
Оказалось, что для выполнения поставленных в рамках атомного проекта задач на первом этапе в СССР катастрофически не хватало физиков! Берия сразу же распорядился искать светлые головы для «белого архипелага» в другом подведомственном ему «архипелаге» - ГУЛАГе. Вчерашних зэков направляли в специально созданные «шарашки» - тоже тюрьмы, но научные. Среди спасенных таким образом от верной смерти оказался и учитель физики – Александр Солженицын. Но даже после этих мер ученых все равно не хватало – судьбой каждого специалиста занимался Технический совет Спецкомитета при Совмине СССР. При этом физикой атомного ядра занимались вообще единицы. Выводы сделали быстро. В 1945 году принимается решение о создании спецкафедр в ряде университетов, а затем и о создании особых вузов. При этом руководителям, отвечавшим в СССР за высшее образование, на исправление недостатков в подготовке физиков по атомному ядру и инженеров смежных специальностей сроку давалось десять дней. Справились!
Вообще, время было суровое. Все атомные объекты строили заключенные, за ударный труд Берия обещал досрочное освобождение. Но соображения секретности победили: тот же Берия предложил Сталину освобожденных арестантов с атомных строек снова изолировать. Существует документ, подписанный Сталиным: бывших зэков предписывалось вывезти в Дальстрой в качестве вольнонаемных, заключив с ними договор на два-три года. По сути, это был новый приговор, подчас даже смертельный – вернулись из таких лагерей немногие.
Индульгенция от Сталина
Собранных в «белом архипелаге» ученых берегли. За крамолу физиков, в большинстве случаев, не наказывали, дав им понять, что они могут мыслить и говорить свободно – индульгенция на это дана Сталиным не только им самим, абсолютная безопасность гарантировалась и родственникам ученых.
Причины такой необычной снисходительности понятны. Для создания атомной бомбы нужен был вдохновенный труд, а он невозможен, если над тобой и твоими близкими занесен меч. Вот потому-то для непокорных Сталин создал архипелаг ГУЛАГ, а для тех, в ком нуждался, - «белый архипелаг», «остров свободы, безопасности и относительного достатка». «Белый архипелаг» существует по сей день и, несмотря на трудности, по-прежнему обеспечивает безопасность России. Но что будет завтра? Тем более что именно в Снежинске и в других «островах» архипелага живут и работают люди, которые творили и творят атомную историю своими руками.
21.02.2005 08:47