Так было всегда. Такие ощущения пришли и перед новым, 2010 годом. Было явственное ощущение праздника, не вытравленное тупой политической рекламой в стиле «все плохо, но будет хуже».
И скоро накрыла бы меня волна праздника, но, начиная с 28 числа, перед моими глазами прошла целая череда событий, праздника не испортивших, но в полной мере раскрывших все скотство, весь ужас и абсурд украинской жизни в начале 21-го века. Родились зарисовки. Предновогодние, но не праздничные.
Лицемерные любители Тараса
Приехал в Канев. Не Кобзарю поклониться приехал, но на Тарасову гору сходил. Как без этого? Со всем моим скептическим отношением к личности и творчеству «великого Тараса», не признать, что этот человек – глыба, многосоттонный пласт, часть Украины – невозможно.
Сюда ежегодно съезжаются сотни тысяч людей со всего мира. А я ни разу на могиле не был. Поднялся на гору, походил, посмотрел. Музей закрыт (на реконструкции уже пять лет), все какое-то серое, мутное. Возможно, такое гнетущее ощущение из-за погоды (снег тогда еще не выпал – моросил дождь).
Дороги на подъезде к горе убитые насмерть. Мертвые. Яма на яме. Провалы в асфальте такие, что, кажется, вся машина по крышу туда уйти может. Каждый год вместе с сотнями тысяч паломников со всего мира сюда наведываются президент и премьер. Кстати, Юлия Владимировна была здесь за день до моего приезда. Они каждый год ездят этими убитыми дорогами, они видят ужасное состояние (а местами – полное отсутствие) асфальта, но... ничего не делают.
Не скажет любитель Украины Ющенко – «поправить дорогу!», не прихлопнет ладошкой по столу любительница наряжаться в вышиванки тигрЮЛЯ – «немедленно сделать дорогу!».
Там полотна-то – двести метров. У самой горы. Дальше не делайте, но хоть здесь залатайте! Не латают. Всем плевать. Трындеть о большой любви к стране, вещать о каком-то там мощном самосознании легче, чем привести в порядок подъезд к памятнику украинскому поэту N1, цитаты из которого так щедро вставляются в речи политиков верными спичрайтерами...
На следующий день ехал из Канева в Киев. Знал бы, что трассы будут ТАКИМИ, – не рискнул бы.
Сначала, пока не понял, было даже весело. Уютно: ты – в теплом салоне, с музыкой, а вокруг – заснеженные деревья, белые поля, вьюга. Взгрустнулось при выезде на трассу. Через каждый километр стали попадаться упавшие в кювет или просто забуксовавшие в сугробах автомобили.
Смертоносные трассы
Дороги – чистый лед, никто и не думал их чистить, никто, как всегда, «не был готов» к «сложным погодным условиям» или же «средства на очистку отсутствовали».
Первый раз вынесло на встречную полосу, когда отъехал километров за двадцать от Канева. На яме подскочил, машину развернуло, и понесло в кювет. Выкрутил руль до упора, поехав юзом, остановился у самой кромки, за которой – помятая крыша, многочасовое ожидание помощи и другие прелести аварии на заснеженной трассе.
Практически через каждые сто метров стали попадаться разбитые авто. Даже трактор видел, соскользнувший в придорожную яму. Машину носило страшно, каждый метр давался с трудом. В итоге, доехал за пять часов и, только доехав, разозлился.
Ведь мог погибнуть, мог запросто разбиться на этой трассе, в лучшем случае, мог потерять имущество из-за того, что на дороги не выехала техника. Техника не выехала, понятное дело, потому что «нет денег на горючее». Железобетонная «отмазка» – нет средств. А где они – средства?!
Мне, если честно, глубоко наплевать на проблемы местной власти, не позаботившейся о том, чтобы дороги были в идеальном состоянии! Потому что я плачу транспортный сбор, и он не копеечный. Потому что вместе со мной этот транспортный сбор платят миллионы автомобилистов, вынужденных ездить, убивая ходовую, по раздолбанным, доставшимся в наследство от СССР (а то и от Российской империи!) подобиям дорог.
Я ведь не говорю в ГАИ – «э, ребята, у меня сейчас сложное материальное положение, потому платить не буду». Никого мое материальное положение не интересует! Деньги, уплачиваемые в виде транспортного сбора, идут в местные бюджеты и в госбюджет, минуя ГАИ. Колоссальные средства ежегодно падают на счета и... тратятся невесть на что. На концерты, на пенсии, на агитацию, на ремонт школ и садиков, на закупку вакцин, но не на дороги!
Ремонт школы – это отличное мероприятие, но меня интересуют хорошие, вовремя и чисто убранные дороги, потому что я ЗА ЭТО ПЛАЧУ! Может быть, если деньги я отдаю «просто так», на абстрактное добро, а не на приличное дорожное полотно, мне стоит эти деньги перестать отдавать?
Интересно, как взвоет государственная машина, если вместе со мной транспортный сбор перестанут безропотно платить миллионы автомобилистов? Если все мы спросим однажды: «А ЗА ЧТО я вам плачу?» Но пока мы об этом не спросили, наша жизнь не стоит и ломаного гроша на обледенелых, заваленных снегом трассах...
Предновогодняя смерть
Я увидел скопление людей возле входа в метро «Контрактовая площадь», когда аккуратно, со скоростью три метра в минуту, пытался пересечь пятачок между киосками. Непростая, доложу вам, задача! Ботинки постоянно соскальзывают в углубления плит, ноги то и дело норовят полететь вперед, отбросив тело назад.
Люди галдели и спорили, плотным кольцом обступив что-то, лежащее на льду. «Что-то» оказалось стариком. Шел, поскользнулся, упал, выронив палочку. Ударился затылком. Голова запрокинута, в открытых глазах – ужас. Дедушку парализовало. Он шевелил лишь пальцами рук и взглядом показывал – «я все слышу, я все понимаю». На момент, когда я подошел, скорую помощь ожидали уже 20 минут. Все это время старик лежал на подстеленных кем-то картонках.
Скорая не торопилась. Барышни по «103» вяло огрызались в ответ на крики людей о том, что «человек умирает».
– Рядом 15-я больница, вы что – совсем СВОЛОЧИ? – орала в трубку приличного вида женщина в норковой шубе.
Она не понимает еще, что «совсем».
Районные сволочи перестали чистить улицы в надежде на то, что «само растает». Главная киевская сволочь ушла в очередной отпуск (в прошлом году отпуска у этой сволочи было более 180 дней!), оставшиеся на хозяйстве сволочи тихо распродают последние столичные земли и ржут на концертах «Камеди клаб», обнимая длинноногих шлюх. Им проблемы «черни», убивающейся на обледенелых тротуарах, – как мне проблемы мироздания. Далеко и неинтересно.
Старшая сволочь учит быть достойной сволочью младшую. Потому не торопятся к старику медики. Он и так старый. Сам «дойдет». Потому вяло отгавкивается оператор «103».
Стояли люди вокруг лежащего на льду старика и от бессилия начинали кричать друг на друга. Курили нервно, суетились. Подошли двое патрульных. Светили старику в глаза фонариком. Нашли у него в кармане пенсионное удостоверение и в записной книжке телефонный номер. Оказалось, что нет у 85-летнего дедушки из родни никого. Только сын. Неходячий инвалид. Сын плакал в трубку, говорил, что с постели не встает уже много лет.
Представьте себе двух стариков, живущих на нищенскую пенсию. Один из них ухаживает за вторым, прикованным к постели. Для такой семьи вареная колбаса к новогоднему столу – праздник. Может быть, именно за колбасой, не содержащей мяса, и отправился дедушка. Но упал на льду. И лежал теперь этот проживший жизнь человек, запрокинув голову и глядя полными ужаса глазами в вечернее небо. А толпа вокруг кричала и спорила...
«Скорая» приехала через час с небольшим. Никто из собравшихся уже не строил иллюзий по поводу того, как долго проживет старик, пролежавший на льду такое длительное время. Где-то в киевской квартире сходил с ума второй старик, оставленный миром в четырех стенах наедине со своим горем и своим беспомощным телом...
Мы вошли в новый год. Очень скоро нас порадуют гладиаторскими боями Вити и Юли, многочисленными ток-шоу и скандалами. Мы жрем хлеб, подбрасываемый нам в загоны, и пялимся на захватывающие зрелища, нам демонстрируемые. Мы живем в средневековье, хотя и пользуемся такими благами цивилизации, как метро или банкомат. Мы живем в средневековье, где каждый – сам за себя, где жизнь человеческая не интересует властителей, где человек – букашка.
В стране правителей-лицемеров, делающих вид, что для них что-то значит Шевченко, но при этом много лет не желающих выделить пару сотен тысяч гривен на приведение дороги к Тарасовой горе в порядок.
В стране, где букашка-автомобилист может разбиться на обледенелой трассе, которую за его же деньги не желают содержать в нормальном состоянии.
В стране, где представитель черни может умереть, упав на обледеневшем, никем не расчищаемом столичном тротуаре.
Наступил новый год. Но мы по-прежнему живем в средневековье.
С праздником!
04.01.2010 08:00