Ночь в реанимации

…будет вам интересно, да и мне, честно говоря, вспоминать об этом не очень приятно. Но эту одну-единственную ночку я точно запомню на всю жизнь!

Очухался я, на удивление, довольно быстро, и, как ни странно, сознание также стремительно восстановилось после наркоза.

Должен вам сказать, что делать больному в реанимационном отделении абсолютно нечего, кроме как глазеть по сторонам, клянчить лишний укольчик промедола, доставать проходящий мимо медицинский персонал всякими тупыми вопросами и строить глазки пожилым (других там не было) медсестрам.

В качестве «ангела-хранителя» небеса послали мне на эту ночь медбрата по имени Петруха, а в качестве товарища по несчастью – какого-то дряхлого деда. Петруха оказался замечательно циничным типом – притом, что делал свое дело он просто отменно.

Как он мне рассказал, дед, который лежал рядом со мной, находился тут уже неделю – попал он в больницу с какой-то кошмарной грыжей, в общем, у него… пардон… яички были практически по колено.

Как всем известно из кинофильма «Покровские ворота», самый прогрессивный метод в нашей советской медицине – резать все к чертовой матери. Короче говоря, сделали врачи деду «минус тестикулы»…

То ли из-за этого, но, скорее всего, из-за наркоза, у деда конкретно поехала крыша – он лежал и постоянно что-то громко орал и плакал.

Лично мне показалось, что дед был сильно расстроен только потому, что лежал без майки, хотя понять, чего он хотел на самом деле, было совершенно невозможно из-за его довольно-таки сильного дефекта дикции. Это, видимо, было связано с тем, что у деда вытащили вставные зубы перед операцией.

Петруха проявлял к деду просто-таки ангельское терпение (нет, ну точно «ангел-хранитель»!). Каждый раз, когда тот сбрасывал с себя одеяло (а это случалось каждые пять-десять минут), он подходил и бережно накрывал его снова. Но, как известно, любому терпению приходит конец…

То, что конец пришел терпению Петрухи, я понял около четырех часов утра, когда, накрывая деда в очередной раз, он ласково так, беззлобно произнес: «Ну что, дедушка, почесал яйца?» Но дед, судя по всему, сатиры и юмора не понял, поскольку все так же бодро продолжал орать и требовать майку.

Еще приблизительно через час он, видимо, достал Петруху окончательно, потому что тот в сердцах произнес: «Сейчас я, б…, принесу тебе майку!» – и удалился в неизвестном направлении.

Через пять минут он вернулся со словами: «Ну, вот тебе, дед, и майка!», при этом в руках он действительно нес какую-то мятую футболку явно большего, чем требовалось, размера. Подойдя к деду, он приподнял его на койке и принялся напяливать на него эту неказистую одежку…

Дальше я немножко «отрубился», всего минут на 10 (огромные настенные часы висели рядом со мной на стене, поэтому я чётко мог засекать промежутки времени, главным образом для того, чтобы не забывать просить обезболивающее через каждые 2 часа).

Когда я открыл глаза и посмотрел на мирно спящего невдалеке деда, то от сразившего меня истерического хохота даже забыл попросить у Петрухи «утку». Дедуля умиротворенно посапывал в своей койке, бережно закутанный в смирительную рубашку…

P.S. Сейчас этот дед поправляется, его уже даже перевели в общую палату. С Петрухой они расстались лучшими друзьями.