…имеющий на счету 12 автономок, сравнивал это с первой женщиной. Не знаю, не знаю. Я и имени-то ее не помню, а вот первое погружение помню почти во всех деталях. Я бы лично сравнил это с первым прыжком с парашютом (благо, есть с чем сравнивать): и хочется, и колется!
А начиналось все весьма прозаически: с погрузки автономного запаса. Увлекательнейшее, скажу я вам, занятие. И нелегкое: такое благо цивилизации, как подъемный кран, в данном процессе участия не принимает – считается, что хватит обычных веревок и экипажа. В этом есть одно маленькое, но очень приятное но: во время погрузки автономного (т.е. должного обеспечить пребывание лодки в море в течение 90 суток) запаса продуктов, находчивые морячки умудряются пополнить свои личные «автономные» запасы. А они так выручают во время долгих вахт!
Затем был переход на корабль. О, на это тоже стоит посмотреть: согнувшись под грузом матрацев, подушек, узлов с нехитрым матросским скарбом, потянулась черная змейка в сторону пирсов. Для местных жителей это явный знак – экипаж уходит в море.
Наконец мы на корабле. Штурманы «заводят» свои гирокомпасы, дивизион движения – реактор, последние приготовления и – вот уже к нашему борту подошли буксиры. Пора! Взвыла сирена, прозвучала команда: «По местам стоять, со швартовых сниматься!», дан малый ход – и вот уже 130-метровая сигара медленно отвалила от пирса. В море!
После прохода узкости сыграли отбой тревоги, и я впервые смог подняться на мостик покурить. Конечно, в базе мы делали это несчетное количество раз. Но то в базе! В море все по-другому, даже вкус сигареты кажется иным. Ошалевшими от счастья глазами всматривались мы, молодые моряки, в серую ленточку далекого берега, в перекатывающиеся через нос волны, в расходящуюся длинным, широким веером кильватерную струю, полной грудью вдыхали свежий, слегка пахнущий водорослями морской воздух… Вскоре нам придется забыть его запах на весьма приличное время.
Потом – первый прием пищи на корабле. Такое изобилие тогда можно было встретить разве что в шикарном ресторане: балычок осетровый, сервелатик финский, икорка красная! О сладостях я и не говорю: варенья самые разные, мед и, конечно же, слабость моряка-подводника – сгущенное молоко.
Но вот ревун прорявкал срочное погружение, мы со всех ног рванули по боевым постам, посыпались не всегда понятные нам, молодым, команды, и лодка начала проваливаться в глубину… Если вы ждете рассказа о том, как я каждой своей клеточкой ощущал нарастающее давление воды, как в голове зароились нехорошие мысли, как в душе начал зарождаться страх – вы попали не по адресу. Ничего этого не было. И вовсе не потому, что я записной храбрец!
Боится непонятного тот, кто ничего не делает и может сконцентрироваться на своих ощущениях, на происходящем за бортом. Нам же подобной чепухой заниматься просто некогда было, мы – работали. А когда мы смогли все-таки обратить внимание на собственную персону, то оказалось, что и бояться-то нечего! Все нормально, все работает в штатном режиме, вокруг смеются и шутят старшие товарищи. И правда, чего тут бояться? Радоваться надо: я – подводник! Ура, товарищи?
Да нет, пока не ура, осталось самое главное – посвящение в подводники. Это нечто сродни крестинам, только там водичкой поливают, а тут ее пьют.
По «каштану» (общекорабельная громкоговорящая связь) объявили: «Глубина – 50 метров!» Мы полезли в трюм. Кто-то из ребят открутил плафон с аварийного фонаря (небольшой такой плафончик, где-то 0,5 литра), кто-то нацедил в него забортной водицы… Выпить надо было залпом, не отрываясь. Стратил – пей по новой.
Делаю первый глоток. Зубы сразу же обжигает ледяной холод – температура за бортом градусов 5, не больше. Но выпить надо во что бы то ни стало! Обжигает горло, желудок, зубов уже нет, я их просто не чувствую. Мы остаемся втроем: я, плафон и вода. Мозг сверлит одна мысль – допить, обязательно допить! Запрокидываю голову, вытряхиваю в рот последние капли… Все! Я – подводник!
Постепенно возвращается сознание. Вокруг столпились ребята, дружеские улыбки, тумаки, похлопывание по плечу… Свершилось!
Потом был еще не один поход, в том числе и на полную автономность, и со взламыванием корпусом лодки арктического льда, и с ракетной стрельбой, и еще много чего. Но этот, первый поход, останется в моей памяти на всю жизнь. Да это и понятно – он был первый!
01.12.2004 13:19