Смертельная экономика атома

…актов против гражданского населения сразу после взрывов погибли 105 тыс. и было ранено 94 тыс. человек.

Основная официальная причина, побудившая Америку использовать энергию ядерного синтеза для умерщвления людей – «возможность милосердного (!!!) прекращения войны на Востоке (так изящно выразился У. Черчилль)», т.е. желание вынудить Японию к скорейшей капитуляции. Были, конечно, и другие поводы испепелить несчастные японские города. Например, явить миру, усомнившемуся в ценностях свободы, «ядерную дубину», и в особенности помахать ею перед носом Кремля.

Однако такая версия выглядит достаточно уязвимой в свете некоторых фактов.

С военной точки зрения применение атомного оружия не могло иметь решающего действия к понуждению самураев сделать «хенде хох». По договоренности, для участия в военных действиях на стороне США, Советский Союз уже в мае начал переброску на Дальний Восток сильнейшей в мире сухопутной армии, разгромившей Германию, куда более грозного противника, чем Япония. В ходе битвы за Окинаву японский флот приказал долго жить, японские гарнизоны были выбиты со всех тихоокеанских островов, занятых в период 1941 – 1942 гг.

В результате ковровых бомбардировок (любимое занятие янки) крупнейших промышленных центров и бегства из городов 8,5 млн. жителей военное производство Японии пришло в упадок. Производство нефтепродуктов снизилось на 83%, авиационных двигателей – на 75%. Япония уже не могла вести войну и искала пути к мирным переговорам.

В частности, в июле 1945 года Высший военный совет империи принял решение обратиться к Советскому правительству с просьбой о посредничестве в переговорах с Соединенными Штатами. Но Сталин, связанный военными обязательствами перед союзником, проигнорировал крик отчаяния Японии. Вопрос капитуляции стал делом одного-двух месяцев.

Тем не менее, у руководства США «не возникало даже вопроса о том, следует ли применять атомную бомбу» (цитируем все того же гуманиста Черчилля). Предложение американских ученых ограничиться показательным подрывом ядерного устройства в присутствии международных наблюдателей, включая японцев, на корню забраковали.

Разумеется, официально озвученные доводы в пользу применения бомбы против воинственных островитян имели право на существование. Но представляется, что они были в подчиненном положении к главному доводу обладателей «чудо-оружия», имеющего сугубо экономический аспект.

Практицизм – альтер-эго американской нации. Начатое дело должно доводиться до логического завершения. В нашем случае до атомной бомбардировки. Иначе зачем было вбухивать в изготовление двух суперзарядов «Малыш» и «Толстяк» более 2 млрд. долл.? Сумма по тем временам колоссальная! «С течением времени, наблюдая, как проект поглощает огромные ресурсы, правительство пришло к мысли о применении атомной бомбы», – откровенничал в своих мемуарах генерал Лесли Гровс, руководитель проекта.

Подтверждение тому, что цена атомных бомб стала главенствующей в принятии решении о ядерной атаке Хиросимы и Нагасаки, находим и в словах напутствия адмирала Пернелла командиру бомбардировщика В-29, о которых поведал все тот же Гровс: «Парень, ты знаешь, сколько стоит эта штука? Так вот, постарайся, чтобы эти деньги не были выброшены на ветер». В этом суть американского мироощущения.

Конечно, демонстрация мощи не могла закончиться первой атомной бомбардировкой Хиросимы. У американцев имелась потребность испытать в боевой обстановке, т.е. на живых людях, эффективность второй – плутониевой бомбы «Толстяк» (первая, урановая, поглотила весь наработанный уран), изготовленной по более дешевой технологии. Успешный подрыв ее сулил Америке более быстрое изготовление арсенала этих «гуманных игрушек».

Ради этого отцы нации пожертвовали американскими военнопленными, находящимися в Нагасаки. Гровс мимоходом упоминает о нескольких сотнях военнопленных, которых пришлось списать со счетов ради «великой миссии».

Генерал явно преуменьшает число отданных на заклание американцев. Всего в плену находилось 99324 военнопленных. Около 26 тысяч не вернулось из плена. Есть все основания считать, что добрая их половина стали жертвами американского практицизма.