Мой личный страх
12.09.2006 12:53
…сказать не берусь. Но отвечать-то надо. Пришлось собраться с мыслями. Ведь действительно интересно вспомнить, БЫЛО ЛИ?

Перебирая в памяти «дела давно минувших дней», я уже в который раз привычно констатировал, что профессия журналиста изначально подразумевает твое участие в событиях не только повседневных, рутинных, но и заметно выбивающихся из общего ряда. Как торжественных, так и наоборот – трагических.

Вторая половина 1980-х и начало 1990-х годов на последние были особенно богаты, и в силу обстоятельств мне довелось стать свидетелем многих из них. Мне теперь не надо долго рассказывать, каковы были последствия землетрясения в Армении в декабре 1988-го, когда с лица земли были стерты Ленинакан и Спитак, и что пережили чудом спасшиеся пассажиры протараненного сухогрузом «Петр Васев» в ночь с 31-го августа на 1 сентября 1986-го парохода «Адмирал Нахимов», и что бывает, когда по горному аджарскому селу проносится губительный сель, и о событиях в Тбилиси в апреле 1989-го, и о вводе войск в Баку в январе 1990-го, и что такое «армянские погромы», и какая она, «карабахская война», и так далее, и тому подобное. Волею своего газетного начальства я был там, в самом центре этих и многих других печальных событий из нашего недавнего советского прошлого, пытаясь по возможности объективно, не отдаваясь во власть эмоций, рассказывать о том, что здесь УЖЕ произошло и что происходит в настоящий момент. Так что чего-чего, а трупов и крови я за свою журналистскую карьеру насмотрелся предостаточно. Да и сам, бывали моменты, в ряде эпизодов мог запросто превратиться в один из них.

Впрочем, не об этом сейчас речь. Да и «Картинки», после «просмотра» которых не мог ни спать, ни есть, да и вообще достаточно долго пребывал потом в некоем психологическом ступоре, конечно, потрясали, но вот чувства животного страха почему-то не вызывали…

И тем не менее, испытать настоящий СТРАХ мне довелось. Правда, случилось это намного раньше, еще в школьные годы, т.е. до моих командировок в «горячие точки» или районы стихийных бедствий и техногенных катастроф. А дело было так…

Однажды отцовские друзья пригласили его на рыбалку в одно из сел Барановского района, что на Житомирщине. Ловить рыбку им предстояло темной сентябрьской ночью, в колхозном пруду и, само собой, отнюдь не удочками, а бреднем (по-народному - волоком). Отец взял с собой меня. Роль мне отвели сообразно умениям и возрасту: подсвечивать, когда мужики скажут, фонариком, дабы они быстрее и качественнее выбирали улов, а потом, по мере наполнения матерчатой сумки плотвой, карасями и щуками, относить добычу к машине.

Дабы не утомлять читателя излишними подробностями, скажу, что до определенного момента все так и было. Отец с приятелями дружно затягивали, а потом вытаскивали на берег волок, я подсвечивал и время от времени челноком курсировал между рыбаками и машиной… А потом резко испортилась погода. В считанные минуты небо заволокло тучами, пошел мелкий занудный дождь, а вскоре и вовсе разразилась настоящая гроза. Извергавшиеся с небес потоки воды очень быстро привели в негодность мой фонарик, и теперь с очередным грузом трепыхающегося живого серебра я добирался до машины практически на ощупь, ведь разглядеть что-то в непроглядной темени сквозь стекла очков со сбегающими по ним ручейками было весьма проблематично… Разве что сверкающие раз за разом молнии позволяли хоть что-то увидеть и успеть «привязаться» к окружающей местности, определить направление дальнейшего движения. Вот так, вслепую, я таки добрел до машины, разгрузился и, вздохнув, отправился в обратный путь…

Когда почти половина дистанции была успешно преодолена, как раз и случилось то, что случилось. Я в очередной раз поскользнулся, вторая нога на замахе почему-то не нашла опоры (пусть даже и в виде раскисшей земли) и провалилась в пустоту. Я даже подумать не успел, что это яма, как уже летел куда-то вниз.

Через мгновение я сочно впечатался лицом в вязкую грязь. Несколько секунд после «приземления» не двигался, потом очень осторожно пошевелил поочередно руками и ногами – вроде все цело. Теперь главной задачей было найти слетевшие с меня во время «полета» очки.

Молясь, чтобы стекла после такого «пике» остались целыми, я лежа шарил ладонями в словно кипящей от ливня грязи. А гроза продолжала бушевать. Ослепительные всполохи следовали один за другим. Казалось, молнии вонзаются в землю совсем рядом, а от мощных раскатов грома внутри словно все сжималось.

«Ага, человек, царь природы… Букашки мы, не более того», - пришла, помнится, в голову мысль. И тут, казалось, над самой головой раздался оглушительный треск. Видимо, молния была знатная. Инстинктивно вжавшись в яму еще глубже, я поднял глаза к небу и… В свете очередного разряда атмосферного электричества увидел над собой два огромных, светящихся желтым светом глаза. Это и был тот самый УЖАС. Разумеется, посмотреть в эти секунды на себя со стороны я никак не мог, но наверняка волосы, пусть и намокшие, встали на моей голове дыбом… Душа была уже, наверное, даже не в пятках, а вовсю улепетывала куда подальше.

Я лежал, боясь шевельнуться, и разум постепенно возвращался. «Если меня до сих пор никто не начал кушать, то, наверное, уже и не станут», - мысль, согласитесь, при таких обстоятельствах была уже достаточно здравой. А тут и очки наконец-то отыскались. Струи дождя быстро смыли грязь, и, нацепив очки на нос, я таки решился еще раз посмотреть вверх. О, Господи, вот оно что! Буквально в полутора метрах от меня стояла стреноженная лошадь светлой масти. Это в ее больших глазах так некстати отразилась молния…

Дальше шел на почему-то негнущихся ногах. По телу то и дело прокатывались волны мелкой дрожи. Я шагал и читал вслух какой-то стишок из школьной программы. Читал с одной единственной целью – убедиться, что не стал после всего пережитого заикой. К счастью, обошлось. А еще с тех пор, когда я слышу в очередной раз анекдот, как мужик на медведя сходил и с непонятным запахом домой вернулся, не смеюсь. Как, вы его не помните? Тогда рассказываю. Приходит охотник домой из лесу. Жена его и спрашивает:

- Что это от тебя такой запах?
- Да понимаешь, пошел на медведя, а Тузика дома оставил. Пусть, думаю, по двору себе бегает… Смотрю – берлога. Взял дрын и давай там шуровать. Тут чувствую, кто-то мне сзади лапы на плечи положил. Поворачиваюсь… Ну да, вижу, что Тузик, а вот перестать делать под себя не могу…

Со мной таких крайностей не приключилось, но зарубка в памяти об этом приключении и впервые испытанном чувстве НАСТОЯЩЕГО СТРАХА, как видите, осталась…