…технически исправным танк Т-34. Но не стоит забывать, что свой «оранжевый переворот» мадьяры приурочили к 50-й годовщине кровавых событий 1956 года. О них мало говорили при Союзе, не так много известно и сейчас. Что же происходило тогда в Будапеште и на окраинах?
Главным действующим лицом тех дней стал Имре Надь, ставший в сегодняшней Венгрии человеком №1. В далеком 1917-м Надь как военнопленный попал в Советскую Россию, где стал членом РКП(б) и работал в Особом отделе 5 армии. По ряду версий, именно он участвовал в расстреле царской семьи.
Позже он работал в Венгрии. Есть документальные подтверждения сотрудничества Имре Надя с НКВД, когда он, под агентурной кличкой «Володя», стучал на венгерских политэмигрантов в Москве. Именно с легкой руки Берии Надь получил одобрение Москвы на пост Председателя Совета Министров. Он был причастен и к репрессиям, и к гонениям. Летом 1953 года, после смерти Сталина, Надь провозглашает «новый курс», что обеспечило ему рост популярности, которую Имре отбивал у сталиниста Матиаша Ракоши. В 1955 году Надя сняли с поста и исключили из партии за оппортунизм. Но, будучи гонимым, он сохранил свое членство в Политбюро ЦК.
В 1956-м страну уже сильно лихорадит. Недовольство политикой ВПТ росло, не помогло даже освобождение с должности Ракоши. Ради заигрывания с населением Имре Надя ввели в правительство.
Республика бурлила. 6 октября, в день памяти казненных в 1849 году 13 офицеров армии Лайоша Кошута в Араде-Маре, было проведено перезахоронение останков Ласло Райка (расстрелян в 1949 году) и жертв репрессий коммунистов на будапештском кладбище. Через несколько дней венгерские студенты вышли на улицы в поддержку рабочих Познани, выступивших против коммунистического режима. В городе появились листовки, призывающие к свержению режима. Без устали о том же вещала радиостанция «Свободная Европа». По данным госбезопасности, в столице появилось большое количество эмигрантов и зарубежных агентов.
В этих условиях советское командование войск Особого корпуса провело проверку готовности войск к действиям по плану «Волна». 19 октября на аэродром в Текеле был переброшен 108-й полк ВДВ. Все шло к развязке.
23 октября в Будапеште, возле памятника генералу Бему и Шандору Петефи, героям национальной революции 1848 года, по инициативе студентов столичного политеха прошел 200-тысячный митинг. На площади появились и вооруженные люди, а пропуском был пароль: «Кто венгр, тот с нами!». Ораторы упражнялись в оскорблениях СССР, коммунизма, звучали жесткие требования. Потом прозвучали выстрелы, и началось побоище.
По толпе сделали несколько выстрелов с крыши Дома радио, и народ бросился на штурм. На мемориальной доске в вестибюле здания до недавнего времени висела доска памяти, насчитывавшая 42 фамилии погибших защитников Дома радио, от лейтенантов до полковников, оставшихся верными присяге. Конечно, были жертвы и среди осаждавших. Выстрелы однозначно были провокационными.
После этого началась вакханалия. Осквернение могил советских воинов стало «особым контрреволюционным шиком».
Власть запаниковала и обратилась в Москву за помощью. В Будапешт летит председатель КГБ И. Серов и первый заместитель Начальника Генштаба М. Малинин. «Советы» советуют быть жесткими. Начальник милиции Иштван Милади дал согласие отдать приказ о применении оружия. В это же время в состояние повышенной боеготовности были приведены войска Особого корпуса, 4 гвардейские механизированные дивизии, а также вводится дивизия пехоты, дивизия ЗРВ и 8 общевойсковая армия. В Венгрию отбыли М. Суслов и А. Микоян. Там уже находился и Г. Жуков, который докладывает в Москву о готовности начать операцию.
Но ввод танков в столицу требовал одобрения правительства. В первые дни Имре Надь публично осудил провокаторов и даже пытался сотрудничать с советскими командирами, он поддержал обращение к советским войскам о помощи, но на следующий день истерично отказался подписывать обращение, что за него сделал А. Хегедюш. На улицы Будапешта выкатились советские танки. Тогда венгры заголосили о 1848 годе, вспомнили Паскевича и объявили вооруженное «национально-освободительное» сопротивление. 24 октября были захвачены радиостанция и оружейные заводов «Данувия» и «Лападьяр», оружие пошло по рукам.
День 25 октября превратился в «кровавый четверг». На площади у Национального театра толпа, опрокинув памятник Сталину, соревновалась в оригинальности его осквернения. На памятник мочились, публично гадили. Потом началось…
Перед парламентом демонстранты, выкрикивая антисоветские лозунги, подошли вплотную к линии ограждения. Потом с близлежащих крыш по ним ударили автоматы. Толпа бросилась на советских солдат, охранявших парламент, и попыталась взять здание штурмом. По воспоминаниям генерал-лейтенанта Е. Малашенко, первыми от пуль погибли советские солдат и офицер. Взять парламент штурмом не удалось, а британское посольство в Будапеште говорило о 100 трупах на площади. Но советские еще не стреляли, и тогда с крыш в БТР и танки полетели бутылки с «коктейлем Молотова», снайперы охотились за офицерами.
В столице начинается форменный шабаш – охота на коммунистов и офицеров госбезопасности, которых по чьему-то роковому приказу переодели в светло-коричневые туфли. Помощники Имре Надя Г. Лошонци и Ф. Донатат предлагают ему признать вооруженное восстание. 28 октября власть перешла к Реввоенсовету (генералы Ковач, Канн, полковник Малетер). Надь объявляет о прекращении огня, и правительство идет у него на поводу, они официально требуют вывести советские войска, ликвидируют Управление госбезопасности.
Но тон на улицах уже задавали не демократы и либеральчики, а недобитые салашисты (Салаши – руководитель фашистской партии при адмирале Хорти), бандитствующие подонки и уголовники, которых выпустили из тюрем.
30 ноября по рекомендации Суслова начался вывод советских войск из Будапешта, но, покинув столицу, части не спешили выходить из страны. В этот же день вооруженная толпа пошла на штурм здания Будапештского горкома партии, которое защищало всего 45 бойцов госбезопасности. Первый секретарь горкома Имре Мезе, ветеран испанских интербригад, попросил помощи, но венгерские танки, подошедшие к зданию, открыли огонь по его окнам. Мезе, желая вывести из здания женщин, вышел на площадь с белым флагом, но мгновенно был убит выстрелом в голову. Потом, уже ворвавшись в здание, победители начали линчевание.
Над солдатами и офицерами глумились похлеще, чем садисты Освенцима, и западные журналисты охотно запечатлевали это. Полковника Паппа уже с выколотыми глазами и отрезанными пальцами повесили за ноги. На площади Москвы за ноги повесили и подожгли несколько десятков солдат, повешенные болтались и в пролетах мостов через Дунай. Рубикон был перейден.
Надь решает переформировать свой кабинет на многопартийной основе и начать наведение конституционного порядка. Для начала он объявил о выходе из Варшавского договора, хотя этот указ не имел законной силы, так как не был ратифицирован парламентом. Как свидетельствовал впоследствии член правительства Д. Лукач, никакого четкого плана у Надя не было. Попытки навести порядок ни к чему не привели. Толпа, науськанная радиостанцией «Свободная Европа», которая призывала «не верить никаким правительствам», продолжала вакханалию. Началась атаманщина. Так, некий «полевой командир» Ласло Дудаш самостоятельно захватил здание МВД, и выкуривали его оттуда довольно долго.
На политической сцене стали появляться и бывшие фашистские деятели - например, кардинал Миндсенти. Его также освободили из тюрьмы, где он отбывал срок за сотрудничество с режимом Хорти, и кардинал объявил по радио, что «намерен продолжать с того места, где остановился восемь лет назад», то есть стал знаменосцем фашиствующей контрреволюции.
Посольство, возглавляемое Ю. Андроповым, докладывало обо всем, и в Москве нарастала тревога за венгерские события. В Кремль для консультаций прибыл даже лидер КНР Лю Шаоци. В это время Антал Апро, Ференц Минних и Янош Кадар решили порвать с правительством Надя и дали согласие на создание альтернативного «Революционного рабоче-крестьянского правительства Венгрии». То есть вопрос с легитимностью власти был решен. Теперь надо было добиться поддержки у «социалистических братьев».
С Румынией договорились сравнительно быстро. Проблему представлял лишь югославский Тито, и Хрущев лично полетел на Брионские острова, чтобы попытаться уговорить югославского лидера поддержать силовое решение. На удивление, Тито горячо поддержал идею вооруженного разгрома венгерской оппозиции.
Операция «Вихрь» началась в 7 утра 4 ноября. Маршруты были знакомы еще с 1945-го. 60 тысяч солдат и 5 тысяч танков разворачиваются в боевые порядки. Андропова вызывают в венгерский МИД и требуют объяснений. Он объяснил…
Уже вечером началась зачистка Будапешта. Здесь работали 33-я гвардейская механизированная дивизия и воздушные десантники майора Шалухина и Донченко. Надь обратился по радио к нации с сообщением, что борьба продолжается и правительство на месте, но сам махнул в югославское посольство, обрекая на бессмысленную гибель сотни людей. 11 ноября операция была закончена. Потери советских солдат составили 720 человек, венгров, по разным источникам, - от 2 до 10 тысяч. 190 тысяч бежало за рубеж.
Кардинал Миндесенти спрятался в американском посольстве, где безвылазно жил несколько лет. Имре Надь скрылся в посольстве Югославии и стал клянчить политического убежища. Ко всеобщему удивлению, Тито, который предпочел остаться для Запада цивилизованным политиком, решил предоставить его венгру. Югославы даже добились договоренности, по которой автобус с Надем и его соратниками будет пропущен советскими военными в Румынию. Но машину остановили, и Имре Надь был арестован.
Тито был в ярости и произнес в Пуле свою знаменитую речь, где назвал всех советских лидеров «вероломными сталинистами». Посол Югославии Велко Милкович в своих мемуарах «Московский дневник» описал, как в одном из московских переулков, сидя в машине с включенным двигателем, он общался с Хрущевым, обсуждая ситуацию с Надем.
В июне 1958 года после судебного разбирательства в Будапеште Имре Надь был приговорен к повешению. К смерти приговорили И. Силади, Г. Лошонци, М. Гимеша, П. Малетер. Всего было казнено 277 человек, из них треть – уголовники-рецидивисты. Осужденных было, конечно, много, но уже в 1963 году началась широкая реабилитация. Янош Кадар начинал свою политику «нового мышления»…
30.10.2006 10:14