Олесь БУЗИНА. Новая Руина
01.10.2009 07:10
Под небом голубым
Лежит одна страна.
Реформами бесплодными
Измучена она.

Уже который год
Все денег нет в казне,
И призраки из прошлого
Являются во сне...

Кучма еще правил Украиной. Ющенко служил у него премьером и называл «батьком». Тимошенко подрабатывала вице-премьером по ТЭКу у Ющенко. И еще не было ни «Украины без Кучмы», ни Юли в Лукьяновском СИЗО, ни Майдана, ни послемайданья. Тем не менее, стишок довольно верно обрисовывал положение в желтой стране, развалившейся под голубым небом, как обрисовывает его и сегодня. Только степень измученности реформами явно возросла, а населения, для которого демократ Тимошенко придумала красивый термин «биомасса», стало на три миллиона меньше. Страна реформируется и умирает, не выдерживая силы реформаторских лекарств.

Но внешне все вроде бы нормально. На Банковой сидит Президент, на Грушевского – «працює» премьер-министр, через дорогу в Раде – бухтят депутаты. Вся государственная машина аж трясется от напряжения! Есть гимн, флаг и герб. И даже обсуждается еще один герб – большой. Но душу не покидают смутные предчувствия.

Двадцать лет, которые прошли с того момента, как вылупился на свет Народный Рух и расцвела национальная идея, для большинства населения Украины оказались, как ни странно, потерянным временем. «Хотели как лучше, а вышло как всегда». Эта сказанная по другому поводу фраза человека, долго пробывшего в Киеве послом, замечательно подходит для характеристики ситуации. Если же проводить аналогии исключительно с украинским прошлым, то больше всего подходит дефиниция «Новая Руина» – по имени эпохи, когда гетманы после Богдана Хмельницкого до полного изнеможения уничтожали друг друга.

На языке политологии происходящее в Украине определяется как нарастание дезинтеграционных процессов. В связи с умиранием промышленности, экономические связи между регионами страны постепенно слабеют. Исчезает надличностная самоидентификация. Чувство общегосударственного патриотизма заменяется местными интересами.

Это видно даже по региону, который принято называть «украинским Пьемонтом» – Галичине. Заробитчан из Западной Украины теперь намного больше интересует экономическое положение в Португалии, куда они ездят на стройки, чем в родном доме. За «картой поляка» выстраивались длинные очереди. По некоторым оценкам, до миллиона жителей Западной Украины готовы отыскать у себя польские корни, чтобы получить возможность уехать в край свой мечты – Евросоюз. А новое поколение националистов выродилось до маргинальных группок, главная цель которых напомнить спонсорам о своем существовании. Яркий пример – кучка «террористов», на последней книжной ярмарке во Львове, пытавшихся сорвать презентацию украинского перевода «120 дней Содома» маркиза де Сада. Вдумайтесь, какую «актуальную» цель они выбрали для привлечения внимания! Причем, в стране, где ничего не читающие пьяные подростки сношаются прямо на скамейках, что в Макеевке, что в Ивано-Франковске.

Разрушенная промышленность тянет за собой в пропасть систему образования. Технические вузы деградируют. Нет масштабных проектов, значит, не нужны инженеры. Уже предыдущее поколение их или разъехалось по зарубежным странам или переквалифицировалось в мелких торговцев. Слово итеэровец – «инженерно-технический работник» – новому поколению приходится расшифровывать. Они его не знают. А с исчезновением технической интеллигенции, являвшейся основным потребителем книг, постепенно деградирует и литература. Исчез читатель – умер писатель...

Умирает даже такая традиционная для украинцев отрасль, как сельское хозяйство. Никогда больше не будет не только белых хат под соломой, Галь и Панасов, но и колхозных дворов и председательских дочек. Когда едешь по Украине, везде – и на западе, и на востоке, – тебя встречают развалины того, что еще дышало в конце 80-х. Коровники растащены по кирпичам до фундаментов, разбитая техника выглядит следами умершей космической цивилизации (трактор без стекол и гусениц смотрится как брошенный космонавтами луноход), а система хозяйствования свелась к упрощенному производству монокультур – пшеницы, рапса или подсолнечника, выращиванием которых занимаются арендаторы... живущие в городе. Дважды в год – весной и осенью – они выбрасывают на село кочующие «десанты» рабочих, на которые с удивлением взирают доживающие век старушки. Монокультуры, особенно подсолнечник, истощают почву, но арендатор этим не заморачивается – он жаждет прибыли немедленно, как всякий использующий чужое.

До 1991 года в Украине сохранялась матрица православной христианской цивилизации с традициями солидаризма, взаимовыручки, жертвованием личного во имя общественного и пренебрежением к накопительству материальных ценностей. Этой модели удалось уцелеть даже после революции 1917 года. Более того, именно в позднем СССР она достигла пика развития. Многим эти ценности кажутся наивными, но я, выросший в их атмосфере, не могу сказать, что они были так уж плохи. Советский человек не мог иметь личный бассейн, как нынешний олигарх, но это не мешало ему даже при скромных доходах посещать бассейн общественный, посылать ребенка на лето в пионерский лагерь, отдыхать «дикарем» по всей территории Советского Союза и бесплатно получать хорошие образование и достаточно качественное медицинское обслуживание. Не говоря уж о том, что бомжа в Киеве невозможно было встретить вообще даже в единичном экземпляре – по причине его отсутствия как класса.

Теперь рядом с моим домом в Киеве под гастрономом валяется много бомжей и особей, переходных к ним, а в парке стоят руины того бассейна, где я некогда учился плавать. И это тоже символ. Прививка модели западного капитализма образца викторианской эпохи привела к материальному и моральному краху двух поколений. Первое растратило себя еще в начале 90-х, бросив остатки накоплений в пасть трастов, обещавших мгновенное обогащение. Второй виток материального «развода» произошел совсем недавно. Внедрение системы потребительского кредитования, разжигание у граждан непомерных аппетитов в обретении предметов престижа на долгие годы сделало их рабами банков. А безудержная пропаганда «выгодности» депозитов с последующей их заморозкой опустошила карманы доверчивых любителей процентов во второй раз.

Это была гигантская общегосударственная афера. Те, кто ее замышлял, стали новыми хозяевами жизни. А те, кто пошли на приманку буржуазных ценностей, потеряли даже то, что имели. И будут терять, пока не поймут, что оказались не равноправными участниками экономического процесса, а доверчивыми жертвами гигантского игрового автомата, завлекающе мигавшего лампочками. Нужно называть вещи своими именами: экономика независимой Украины строится на системе общегосударственных «кидков», эволюционирующих по степени изощренности – от обещаний руховцев вернуть всю съеденную москалями колбасу (представляете, какую субстанцию вернули бы после того, как москаль ее употребил!) до рухнувшей в прошлом году строительно-ипотечной пирамиды.

А ведь какие были стартовые возможности! Результатами ХХ века для Украины стало не только обретение независимости, но и получение ее в географических размерах, о которых классические националисты не могли даже мечтать. В 1917 году Центральная Рада требовала у Временного правительства всего лишь автономии в пределах срединной Украины – без нынешних Донецкой, Одесской, Херсонской, Николаевской областей и Крыма. И, естественно, без Галичины, входившей в Австро-Венгрию. Через три года Петлюра легко признал за Польшей Западную Украину и Волынь, чтобы сохранить еще хоть на пару месяцев свою эфемерную власть над несколькими губерниями Правобережья, где он тоже гарантировал Пилсудскому права собственности на землю дореволюционных польских помещиков. Творец теории украинской самостийности Николай Михновский мог только по-детски мечтать об Украине от Карпат «аж по Кавказ», но осуществить эту фантазию удалось только под крышей сталинского СССР.

Можно не любить советское наследие. Прадед автора этих строк был репрессирован как бывший царский офицер, а бабушка чуть не умерла с голоду в 33-м. Сам он ненавидит любые ограничения свободы слова, единомыслие, однопартийность и монополию на истину, но это не мешает ему видеть, что территориальная целостность Украины была достигнута благодаря нелюбимому им коммунистическому режиму с его однопартийностью и единомыслием. Мы все выросли из него: от Черновола до Тимошенко.

Однако последовательное оплевывание внешней политики Советского Союза, достигшее пика при Ющенко, ставит под сомнение легитимность границ нынешней Украины. Рядом с нами находятся две полуразвалившиеся в результате политики ультранационализма страны – Грузия и Молдова. Они – маленькие, и процесс полураспада пережили быстро. Украина в несколько раз больше, но в ней идут те же процессы, чреватые новой феодальной раздробленностью.

В советские времена существовал гигантский «плавильный котел», формировавший не этническую, а политическую нацию. Грузин Сталин, еврей Каганович, русский Жуков и украинец Тимошенко чувствовали себя представителями одной целостности. Такие же процессы происходили и в дореволюционной России. Я как-то поразился, обнаружив, что знаменитой атакой русской кавалерии на немецкие пушки под Каушеном в августе 1914 года (Восточная Пруссия) руководили сплошь люди с нерусскими фамилиями: командир корпуса – генерал Хан Нахичеваньский, командир бригады – генерал Скоропадский (будущий гетман), непосредственный исполнитель – командир эскадрона лейб-гвардии Конного полка ротмистр Врангель. То есть, по нынешний терминологии, азербайджанец командовал украинцем, а тот – немцем. Но все они в этот момент чувствовали себя, прежде всего, русскими офицерами.

В нынешней Украине советский плавильный этнокотел отключен, а украинский так и не разожжен. Вместо него проводится насильственная политика галичанизации под видом украинизации. Ментальные ценности одной, не самой развитой провинции страны, объявлены эталоном для всех остальных вплоть до Крыма, который, как гласит учебник истории для 10-го класса, всегда входил в состав украинских «этнических границ». Характерно даже то, что нынешним министром образования назначен Вакарчук-старший – выходец из Львовского университета, не давшего ни одного ученого с мировым именем. Теперь он «украинизирует» Киевский политехнический институт, первым ректором которого был отец современной химии Менделеев, а самым знаменитыми выпускниками создатель вертолета Сикорский и основоположник космической эры Королев.

Старая Руина выглядела как театральная сцена, на которой живописными горами валялись трупы казаков, сотников и полковников, порубавших друг друга в припадке безумия. Новая Руина пока менее зрелищна. Она напоминает больницу, где в палатах лежат трупы людей, тихо умерших или умирающих от загадочной внутренней болезни, и празднично иллюминированный (особенно на День Независимости!) административный корпус с живым пока медперсоналом, подсчитывающим прибыль от «сэкономленных» и проданных налево лекарств. Главврач, заключивший политический союз с палатой буйнопомешанных нацдемократов, сыто облизывается и даже время от времени употребляет санитарок, надеясь дать здоровое потомство новых «справжніх» людей. Но додавить уколами всех пациентов не удалось, как и превратить в больницу все, что находиться за ее стенами.

Через забор медучреждения уже перелезают веселые негры-мигранты, подкупившие охрану и разбивающие палатки прямо на клумбах, в подвалах кишат китайцы, часть стены утащили румыны. А в районе пищеблока еще сохранилось поголовье вполне здоровых поварих, на которых облизываются чернокожие пришельцы. Они то и дадут потомство, которое прикончит главврача с его санитарками.