Однако к нам на празднование 1020-летия Крещения Киевской Руси едет Его Божественное Всесвятейшество Архиепископ Константинополя – Нового Рима и Вселенский Патриарх Варфоломей I, и хозяева с унтерпришибеевским рвением готовятся его встретить.
Чтобы понять, откуда такой административный перехлест, оглянемся на ближнюю и дальнюю историю.
История отменяется
В 2005 году Украину удостоила своим посещением делегация Вселенского Патриархата во главе с архиепископом Скопельским Всеволодом. На встрече с Президентом архиепископ передал послание Патриархата: «Церковь-Мать, Константинопольский Патриархат, считает, что ее дочь – Московский Патриархат – имеет ту каноническую территорию, которая существовала в этой церкви до 1686 года».
Вот так, не в бровь, а в глаз. Приехали гости из Стамбула и потребовали вернуться на 320 лет назад, до Львовского договора о «Вечном мире» между Россией и Польшей, согласно которому большая часть Малороссии с Киевом навечно отходила под руку Московского царя.
По существу, от нас требуется, ни много ни мало, пересмотреть спустя три века итоги жертвенной борьбы народа Украины-Руси за воссоединение «с единоверной и единокровной». А значит, настоятельно рекомендовано осудить исторический выбор наших предков. Что, однако, так же глупо, как и браниться на свою прабабку, что она, горемычная, не спросясь совета своих будущих потомков, по любви и своему здравому разумению вышла замуж. В то героическое время вопрос стоял в принципе – быть или не быть малороссийскому народу. Через 2-3 поколения духовная, военная и культурная экспансия Польши поставила бы точку в развитии украинского народа как самобытного этнического образования.
Потому-то лозунг бывшего коронного сотника Хмельницкого «…будем защищать церковь православную, Землю Русскую» имел горячий отклик у населения. Именно оно перевело очередной казацкий бунт в русло народно-освободительной войны, не дало верхушке казаков ограничиться собственными «привилеями», отобранными у польского короля. Прежде всего, малороссийский (украинский) народ заставил идти корыстолюбивых старшин и гетманов до конца, до полного воссоединения с «единокровной и единоверной» Россией. Не было совсем шансов у миллионного народа отстоять в одиночку право на существование в изнурительной войне с 11-миллионной Речью Посполитой. Время подтвердило правильность исторического выбора.
Пользуясь случаем, осколок Византии, прозябающий в Стамбуле, вознамерился взять исторический реванш (хотя это не главное) у Третьего Рима. Как будто не было после 1686 года падения Речи Посполитой, возвышения и крушения Российской империи, и много чего такого, что называют историческим процессом, «объективной реальностью, данной нам в ощущение». Какая-то вульгарная метафизика звучит в речах Стамбульских богословов. А ведь благодаря финансовой, моральной, бывало, и военной поддержке русских князей (они, в частности, ежегодно жертвовали стремительно хиревшему Царьграду суммы, равнозначные золотоордынской дани), а затем Москвы реликт некогда блистательной Византии дожил до наших дней. Воистину, нет вечных друзей, вечной благодарности, а есть вечные корыстные интересы.
Разумеется, проблему церковных потрясений не стреножить историческими ссылками и параллелями, потому, как известно, история есть факт, и часто субъективно интерпретированный факт. Ну а если поступила разнарядка от властей на новую интерпретацию исторических явлений, то жди под их сурдинку самых безответственных переоценок, казалось бы, ясных и понятных событий прошлого.
Риски раскола
Теологические тонкости христианских конфессий понимают очень немногие верующие. Однако принадлежность к той или иной Церкви дает серьезный повод делить людей на «своих» и «чужих». А такое деление, как показывает история, может далеко завести.
Например, хорватов и сербов, два единоутробных славянских этноса, имеющих один литературный язык, религиозные распри (хорваты – католики, сербы – православные) развели до кровавой войны на истребление. Различие между Востоком и Западом Украины тоже разительно. Особость в историческом развитии наложило отпечаток на язык, характер, обычаи и стереотип поведения населения двух частей Украины, даже деяния исторических личностей и героев толкуются разными частями страны с непримиримым запалом.
Имея такую лоскутную территорию, которая не в последнюю очередь скреплялась единством православия, мы в результате близорукой политики властей можем разогнуть и эту скрепу.
Церковные распри зашли настолько далеко, что уже греко-католики, подстрекаемые местными властями, войдя в раж «самостиничанья», вопреки запретам Ватикана, замахнулись на создание собственного патриархата. Полное небрежение к главному библейскому постулату – «Царство, разделившееся внутри себя, погибнет». Но все в мире взаимосвязано, зачинатели церковных расколов, какими бы патриотичными целями ни руководствовались, прямо ведут к расколу православного мира, к эскалации межконфессиональных и межрегиональных конфликтов. Им в помощь – установка новой власти на переосмысление событий давно минувших дней.
Напрочь забыты Виктором Андреевичем обещания «не указывать пальцем, кому в какую Церковь ходить». И на первый план выходит плохо скрываемое желание поквитаться с Украинской Православной Церковью, недвусмысленно поддержавшей на выборах Виктора Януковича. Хотя именно позиция этой церкви, самой авторитетной на сегодня (более 10 тыс. приходов против 7,2 тыс. всех остальных, включая и греко-католические), была более государственной, нежели их конфессионных оппонентов, ибо исходила из прагматичного посыла, что после победы проамериканского кандидата разброд и шатания не только в церковной жизни, но и в обществе в целом только углубятся.
Причем в такой деликатной сфере, где каждое слово и жест имеет самоценное значение, где «если тронуть страсти в человеке, то, конечно, правды не найти», государство выступает не в роли врачевателя, руководствующегося принципами «не навреди», а недвусмысленно приняло сторону одной из конфликтующих сторон, «множа скорбь» раскола.
Следует обратить внимание еще на одну деталь. Нет и не было Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП). Эту аббревиатуру сочинили раскольники без каких-либо на то юридических оснований и без согласия УПЦ. К названию «Украинская Православная Церковь» рукой бывшего митрополита-самосвята Филарета было приписано «МП» (Московский Патриархат), что в свете новых веяний звучало вызывающе непатриотично, в отличие от его новодела УПЦ-КП (Киевский патриархат). УПЦ МП звучит также нелепо, как, скажем, «РПЦ — МП» (Русская Православная Церковь — Московского Патриархата) или «ППЦ — ВМ» (Польская Православная Церковь — Варшавской Митрополии). Но подобные самоназвания-абракадабры не режут слуха «патриотично» настроенной публики, которых одно название «МП» приводит в состояние боевой готовности.
Призрак унии
На повестке дня у нынешней власти глобальный замысел. Вероятнее всего, суть его такова: добиться признания Вселенским Патриархатом УПЦ КП. Далее – дискредитация и развал УПЦ во главе с Блаженнейшим Митрополитом Владимиром, с последующим объединением ее остатков с УПЦ КП в одну поместную церковь с «патриархом» Филаретом (или его преемником) во главе. Последний этап операции – уния православия и католицизма.
В качестве «тарана» для признания УПЦ КП задействован Константинопольский Патриарх Варфоломей, который выступил с заявлениями о возможности признания раскольников и дарования им, в случае объединения православных церквей, автокефалии, т.е. вожделенной для раскольников конфессионной «незалежности». Хотя прежде Патриарх по поводу решения о низложении Филарета (Денисенко) на Архиерейском Соборе Православной Церкви, проходившем в 1992 г., официально заявлял, «что наша Святая Вселенская Христова Церковь …принимает Синодальное решение».
После «оранжевых» событий позиция Божественного Всесвятейшества круто поменялась, что наводит на мысль о несамостоятельности его действий. Тем более, если учесть ряд обстоятельств. Константинопольский Патриархат обретается в Стамбуле на правах приживальщика. Патриарху разрешено служить молебен по самым большим праздникам, клирикам патриархии категорически запрещается появляться в городе в церковном одеянии. Турецкие власти недавно прикрыли семинарию на острове Халки. Присутствует угроза расправы со стороны экстремистов при известном попустительстве проамериканской власти. Этой ситуацией недвусмысленно пользуется Америка (собственно, она же ее и конструирует), взявшая на себя «благородную» миссию «гаранта безопасности» Константинопольской Патриархии. Естественно, за подобную гуманитарную помощь от Патриарха Константинопольского требуется исполнение «множества мелких услуг».
В последние годы в Киев зачастили эмиссары Всеволода Майданского, архиепископа украинской диаспоры в США, находящегося в подчинении Константинопольского Патриархата. Не ослабевает их давление и после смерти в 2007 году Всеволода. Сам архиепископ Скопельский являлся идеологом «Студитской группы», состоящей из влиятельных клириков Константинопольского Патриархата, а также римо- и греко католиков, прорабатывающей схемы новой унии православия с католицизмом. В их планах сделать Украину плацдармом этой унии.
В русле установки на Унию в 2004 году представители Вселенского Патриархата и Руководство Евангелической лютеранской Церкви Германии (ЕЛЦГ) подписали соглашение о взаимном признании таинства крещения. Согласно этому документу, христианам, переходящим из лютеранства в православие или наоборот, отныне не придется повторно креститься.
В этом свете недвусмысленным выглядит и проговор Ющенко в одном из свои пламенных предвыборных спичей: «… сделаю все от меня зависящее, чтобы гарантировать… церкви свободу пасторского служения». Православные говорят пастырь, но не пастор.
И Вашингтон в меру своих «скромных» сил помогает расшатывать ситуацию. Следуя своему глобальному мироустроительному проекту однополярного мира, он буквально затерзал страну многотысячными десантами миссионеров. Только по официальным данным, ежегодно границы Украины пересекают более 10 тыс. проповедников различных, порой самых экзотичных сект почти 80-ти христианских направлений.
«Патриарх» Филарет не сидит сложа руки, продолжая свою многотрудную деятельность по расколу. Понимая, что на него сделали ставку в коридорах киевской власти, «самосвят» идет на явно провокационные действия. Это и подписанное им и лидером крымских татар Мустафой Джемилевым обращение с протестом против установки на дорогах Крыма православных крестов, и заявленный им протест (в том числе и от лица греко-католиков) по поводу освящения предстоятелем УПЦ МП митрополитом киевским Владимиром восстановленного Успенского собора Киево-Печерской Лавры.
Что делать
Механизм врачевания церковной смуты прост. Для его запуска нужно только одно условие – невмешательство государства в дела духовные. Следует предоставить Церкви самой определиться со своими проблемами. Уверен, ситуация быстро выправится. Тем более что и Московская Патриархия отнюдь не против того, чтобы УПЦ стала поместной церковью. «Мы тоже стремимся к тому, чтобы Украинская Православная Церковь стала Поместной, равноправной сестрой в семье Православных Церквей, — говорится в заявлении Священного Синода, – но идем мы к этому каноническим путем. Поспешность или антиканоничность в действиях, связанных с получением автокефалии, всегда порождала и будет порождать расколы, которые побуждают к нарушению гражданского мира в государстве».
В отличие от гражданского общества, с его культом правовых отношений, в Православной Церкви, где «буква мертвит, а дух животворит», возможен широкий диалог конфликтующих сторон. К тому же нельзя сказать, что в данный момент в православии правят бал ревнители канонов. Именно сейчас в руководстве как Московской Патриархии, так и УПЦ явный перевес за прагматичными деятелями. Единственное препятствие к конструктивному диалогу – отсутствие покаяния за свои прегрешения перед церковью анафематствованного Филарета (Денисенко).
Сегодня единству православия в Украине нанесен серьезный урон. Найдется ли у него адекватный ответ на угрозы раскола или конфронтационные процессы низведут его до уровня многочисленных сект с последующим поглощением католицизмом?
Если православие желает сохранить за собой социальную мощь и динамично развиваться, оно должно найти в себе силы для консолидации перед вызовами времени. Другого не дано.