Те, кто побывал там, надеюсь, узнают ее. Все написано, как говорится, «с натуры». А те, кому путь в «самую свободную» страну мира по какой-либо причине заказан, пусть зайдут в ближайший Макдоналдс. Там начинается сегодня граница США в любой их колонии.
Я решил назвать эту новеллу, которая скоро войдет в новое переиздание книги «Верните женщинам гаремы», по-английски. На русский язык она однозначно переводится как «Новая американская мечта». Наслаждайтесь американским, господа!
В белых босоножках на массивной платформе, в голубом длинном платье она выглядела почти высокой. Хотя была совсем не высока – всего каких-то 5 футов и 5 дюймов. И это при весе больше 400 фунтов!
Они познакомились на сайте для сверхпышных девушек. Таня писала, что ей 26 лет. Что она всегда была очень полной, но за последний год из-за нервов и одиночества прибавила больше, чем обычно. Целых 30 фунтов! И вряд ли на этом остановится. А потому ищет нежного мужчину-фидера, который взял бы на себя все дальнейшие заботы о ней.
С фотографии на него смотрело прелестное лицо – карие глаза, темно-каштановые волосы до плеч, розовые губы. Милый носик тонул в пухлых щеках. Подбородок – даже не двойной, а тройной (!) очаровательными уступами спускался к роскошной груди. Застенчивая улыбка приобнажала белоснежные влажные зубы.
Она снялась в полный рост во дворе школы, где работала учительницей. На заднем плане за ее спиной мальчишки играли в баскетбол, зеленело дерево, сияло солнце, и все это создавало такую жизнерадостную картину, что Майклу просто не верилось, что это может быть реальностью.
И, тем не менее, это была именно реальность.
На первое свидание она пришла одетой откровенно вызывающе – черная мини-юбка, розовые сапоги до колен на каблуках-шпильках, коротенькая кожаная курточка с полурасстегнутой молнией, из-под которой буквально вываливались огромные тугие полушария. Губы жирно накрашены, как у проститутки. Волосы стянуты в простой пучок. В подведенных глазах – сумасшедший блеск.
– Меня зовут Таня. Не узнал?
Майкл чуть не лишился дара речи.
– Не веришь, что на свете бывают такие учительницы?
– Почему же... Верю.
– Я обожаю эту юбку, эти сапоги. Но мне совсем недолго осталось их носить. Я так быстро толстею! С трудом влезла в них ради тебя – за последний месяц я прибавила почти три фунта.
Она повернулась перед Майклом, призывно покачав половинками невероятного зада.
– Словно у огромной осы, правда?
– Правда.
– Нравится?
– О, да! Даже больше, чем у осы.
– Все мужчины любят вульгарность. Впрочем, женщины тоже. Поехали в какой-нибудь ночной клуб? Танцевать? А потом ужинать!
– Поздний ужин – это так эротично! – подыграл Майкл.
– И, главное, полезно. Он так способствует отложению жира...
Они провели вместе весь вечер. И половину ночи. Тем не менее, Таня не позволила поцеловать себя даже в щечку. Она болтала без умолку, много ела, жаловалась на то, что юбка немилосердно теснит, снова ела и снова жаловалась. Майкл пожирал ее восхищенными глазами, не в силах отвести взгляд.
Проводив Таню домой, он почувствовал, что теряет голову. Они договорились встретиться через неделю.
На следующее свидание его возлюбленная оделась куда скромнее – черные джинсы, черный вязаный жилет с уютными большими карманами, скромный неяркий макияж, имитирующий естественный цвет губ и оттого делающий их еще более натуральным.
– Почему ты не одела мою любимую мини-юбку, Таня? – нежно спросил Майкл.
– Увы, она порвалась. Точнее, порвалась бы, попробуй я натянуть ее. Я еще чуть-чуть поправилась, разве не замечаешь?
– Не особенно.
– Тогда мне придется есть еще больше, чтобы тебе понравиться. Ведь ты любишь по-настоящему толстых девушек?
– Ты мне уже нравишься.
– Так мне не толстеть?
– Что ты говоришь, Таня! Конечно, толстеть! Как можно больше – без удержу.
– Тогда покорми меня.
Они отправились в ресторан. Эта обожающая толстеть девушка предпочитала итальянскую кухню – пасту, томаты, мацареллу, легкое южное вино и горы пирожных на десерт с кофе-латте.
Еда делала ее все нежнее. Из-под наигранной независимости на глазах все больше проглядывала та беззащитная девушка с фотографии на сайте. Они говорили о литературе, музыке, любимых фильмах. Таня сетовала на работу, на то, что ей с трудом удается напускать на себя строгость.
– Если бы ты знал, как тяжело укрощать этих мальчишек. Особенно в старших классах. И, кроме того...
Девушка виновато улыбнулась.
– Что кроме?
– Признаюсь тебе по секрету, Майкл. Это великий соблазн для молодой женщины работать в школе. Когда я смотрю на их попки в спортивных трусах во время игры в баскетбол... Или просто в джинсах, когда они заходят ко мне на урок... я вся дрожу от желания. Больше всего в мужчинах меня возбуждают аппетитные спортивные попки.
– А моя попка тебе нравится?
– О, ты просто красавец, Майкл! У тебя такие широкие плечи, такое мускулистое тело. И та-а-а-а-кая попка...
Таня так сладко прищурилась, что Майкл понял: она уже не раз раздевала его взглядом.
– Послушай, я так объелась. Ты не расстегнешь мне пуговицу на джинсах?
– Может, и молнию?
– Нет, только пуговицу.
Таня откинулась на стуле, выставив пухлый живот, перерезанный пояском брюк.
– Ну, же! Мне нужны твои сильные руки.
Расстегивая пуговицу на пояске, Майкл понял, что это только начало их романа.
На третьем свидании между ними установилась атмосфера настоящего доверия.
– Ты давно была с мужчиной? – спросил он.
– Три года назад.
– Не верю! Такая красивая девушка, и одна?!
– Я не была одна.
Таня опустила глаза, а потом снова их подняла.
– Я встречалась с девушкой...
– Ты шутишь!
Майкл почувствовал, что возбуждается.
– Нет, не шучу.
– С какой девушкой? Худой?
– С такой же полной, как я. Даже чуть-чуть полнее. Мы познакомились еще в колледже. Ее звали Крис. Она была моей соседкой по комнате и многому меня научила. Видишь ли, когда две полные девушки живут вместе, они постоянно помогают друг другу. То нужно расстегнуть лифчик, то расстегнуть... Однажды это зашло слишком далеко, а потом долго не останавливалось. Она мыла мне спинку в душе и вдруг, словно ненароком, стала ласкать пальцами внутреннюю поверхность моих бедер – там, где кожа всего нежнее... Потом поднялась чуть выше... А потом мы перешли в комнату и продолжили на кровати. Долго-долго... Это был мой первый в жизни оргазм. Оказалось, меня для этого нужно вылизывать, как мороженое... Там...
Она показала глазами вниз.
– Одно время мы даже решили вообще обходиться без мужчин – вместе окончить колледж, вместе жить, толстеть, холить друг друга. Мы мечтали разбогатеть, переселиться на остров, нанять себе кучу слуг, чтобы они ухаживали за нами и предупреждали малейшие наши желания. Но потом повзрослели и поняли, что это сказка.
Майкл слушал, не в силах сказать ни слова.
– Хочешь знать продолжение?
– Конечно, хочу.
– Однажды мы договорились, что каждая из нас не будет мешать другой, если встретит мужчину своей мечты. Мы продолжали заниматься сексом, вместе спали, обменивались секретами, но все это было уже не то. Не любовь, а просто секс. Когда меня распирало от желания, Крис брала искусственный член и трахала меня – теперь помогал даже он. Без губ и языка. Когда помощь требовалась ей, я действовала тем же орудием, приговаривая: «Ну, же, жирная сука, ну, же»... И она кончала так, словно это был мужик, раздиравший ей промежность. Как она кончала! Я словно видела себя со стороны.
– И чем все закончилось?
– Первой мужчину своей мечты нашла она. Девять месяцев назад Крис вышла замуж за владельца роскошного ранчо и живет теперь с ним, ничего не делая. На днях мы созванивались. «Я счастлива, как свинья, – призналась мне она. – Только ем, сплю и занимаюсь любовью». За неполный год брака она растолстела почти на 100 фунтов! Можно представить, что с ней скоро будет!
– Ты тоже хочешь выйти замуж и растолстеть, как она?
Таня застенчиво улыбнулась.
– Нет, у меня чуть-чуть другая мечта. Крис – наркоманка обжорства. Такая же, как ее мать. Она рассказывала мне о ней – та умерла всего в тридцать лет при весе 800 фунтов – это вдвое больше, чем я сейчас. И всего на 300 фунтов больше, чем Крис.
А я хочу полнеть медленно, со вкусом, прибавляя не больше 15 фунтов в год. Я уже все просчитала. Это значит, что в тридцать лет я буду весить только 460. В тридцать четыре – 520. В сорок – чуть меньше 600. В пятьдесят – около 750-ти. И только в пятьдесят три приближусь к тем самым роковым 800-м.
Я хочу, чтобы у меня было двое детей – мальчик и девочка. Или две девочки. Чтобы у меня были внуки. Когда я достигну неподвижности (а это случится в 43-44 года), я хочу, чтобы меня возили на коляске – мой муж, мои дочери или мои внуки, если я до них доживу. И чтобы все говорили мне, какая я красивая. Ведь полнота скрадывает возраст, правда, милый? В пятьдесят мне никто не будет давать даже сорока.
Таня сидела перед ним в белом деловом костюме и очках в тонкой оправе, похожая на строгую даму из офиса. Каждый раз она являлась на свидание в новом образе, что еще больше заводило Майкла.
– Давай воплотим эту мечту вместе, – сказал он.
– Или не воплотим.
– Почему?
– Ах, я почти такая же обжора, как Крис. Пятнадцать фунтов в год – это утопия. Такое возможно только при жесточайшей диете. А если это будет тридцать или пятьдесят? Через пять-шесть лет меня разнесет до неподвижности, и я даже не смогу встать с постели без посторонней помощи.
– Тем более, тебе нужен постоянный заботливый друг. Или муж. Который бы ухаживал за тобой, как за ребенком.
Таня благодарно улыбнулась.
– Знаешь что, Майкл? Давай сделаем сейчас то, о чем мы оба мечтаем. Руками и языком. Ведь мы мечтаем об этом? Я не ошибаюсь?
Они сидели в отдельном кабинете ресторана, где никто не мог им помешать. Майкл помог Тане подняться со стула. Отяжелевшая после обильного ужина, она едва стояла, покачиваясь на высоких каблуках. Он прижался к ней, положил руки на ее широченные бедра, пробираясь пальцами к могучему заду и потянулся губами к яркому накрашенному рту. Жаркий Танин живот буквально обволакивал его. Тяжелые женственные руки легли ему на плечи. Они силились пробиться друг к другу через просторы ее разлившегося, как в половодье, тела... Ближе... Ближе... И, наконец, им это удалось! Языки воссоединились в жарком длинном поцелуе.
– Как вкусно! – сказала Таня. – Вкуснее, чем десерт.
Майкл незаметно расстегнул молнию на ее расклешенных белых брюках, потянул их вниз, и они – тесные в бедрах и просторные внизу – упали к ее ногам. Пышнотелая красавица осторожно, опираясь на Майкла, как на надежную опору, приподняла сначала правую, потом левую ногу и выступила из белой ткани, как Афродита из морской пены. Белый жакет вслед за брюками скользнул вниз. В одних только туфельках и атласном лифчике, поддерживающем купола груди, Таня, все еще держась за Майкла, сделала осторожный шаг назад... Потом еще шаг... Еще... Медленно опустилась на кожаный диван, зовуще разведя грузные ноги, и приподняла оперный занавес живота...
– А твои руки и твой язык ничуть не хуже, чем твои ягодицы, – прошептала нежно она через полчаса, облизывая свои липкие губы, изведавшие вкус его огненной струи.
И добавила:
– Действительно вкуснее, чем десерт. Впрочем, десерт все-таки стоит заказать. Я, кажется, опять чуть-чуть проголодалась.
...И вот Майкл снова провожал ее домой. Уже после четвертого свидания. И четвертого обильного ужина с поцелуями, объятиями и обнадеживающими взглядами. В автомобиле они молчали. Таня, откинувшись на спинку отодвинутого до упора сиденья, наслаждалась легким ветерком, пробивавшимся в полуоткрытое окно. Майкл вел, всматриваясь в сияющую огнями темноту. Слова были не нужны. Только время от времени прикосновения рук. Правой – Майкла. Сильной, сухой. И левой – Тани. Пухлой, чуть влажной, с выхоленными пальцами и покрытыми маникюром длинными ногтями.
У ее дома они остановились. Горел фонарь. Майкл помог своей очаровательно беспомощной красавице выбраться из автомобиля, наслаждаясь зависимостью от него ее огромного соблазнительно колышущегося тела.
В белых босоножках на массивной платформе, в голубом шелковом платье – длинном, с разрезом от колена до середины монументальной икры, она казалась почти высокой. И одновременно – величественной. И чуть-чуть неуверенной в себе. По губам Тани блуждала загадочная улыбка. А в воздухе пахло травой от свежевыстриженного газона и едва уловимым ароматом женских духов.
– Зайдешь? – ее вопрос.
Его утвердительный кивок в ответ.
– Останешься до утра?
Еще кивок. И улыбка.
– Не только до утра. До 1000 фунтов. Даже до ста тысяч.
14.10.2009 07:00