Победа полная, капитуляция врага безоговорочная

С лёгким сердцем, если вас не турнули с работы, вечера можно коротать у телевизора.



Полистал программу на 9-11 мая. Всё нормалёк, развесистая клюква про штрафбаты на своем месте. Даже по нескольким программам крутят, чтобы не усомнились, что наши штрафники круче немецких, раз до Берлина дочапали. Присутствует свежесваренная ботва «Застава Жилина», которую умостили в самое смотрибельное время. Грязная веселуха «Гитлер капут» на месте. И прочая чернуха про начало войны представлена обширно. Интересно, режиссеров, когда они стряпают подобную тухлятину, не мучают остатки совести? Или деньги не пахнут?

Всё как обычно – ушат дерьма про то, как зверствуют комиссары-политруки, лютуют особисты, мешают воевать недотёпа товарищ Сталин и его бездарная кровавая челядь. При этом само собой разумеется, что потомки, доведись им оказаться на месте своих предков, показали бы, как надо воевать. Уж они бы повоевали. Не беда, что в своем времени критики ни хрена разумного за 20 лет не сделали, зато поумничать у разбитого корыта - это завсегда пожалуйста.

В противовес новодемократической бредятине горсть толковых фильмов вроде «В бой идут одни старики» и «В августе 44-го». Они для того, чтобы иногда мелькала мысль, что не одними же штрафниками, доля которых в воюющей армии не превышала 1,2%, Красная армия сломала хребет Третьему рейху и его союзникам.

Наблюдается явный избыток фильмов о трагичном начальном периоде войны, и ни одного про то, как восставшая из пепла Красная империя в последние два года войны блестяще, на зависть Гитлеру и его генералам, громила немчуру и их вассалов – всё же День Победы. Этот мазохистский набор демократической бредятины нам наверняка покажут и 22 июня. Абсолютный крен в сторону фильмов, повествующих о первых тяжелейших месяцах войны. Причем фильмы эти изготовлены по геббельсовским трафаретам, как будто доктор Геббельс с того света собственноручно правит сценарии.

Такое чувство, что демократическая общественность до сих пор не придет в себя от победы Советского Союза над их тайным кумиром. "Как же мог лапотный Ванька вломить умному и богатому Гансу?" - читается сей скорбный вопрос по глазам либеральной общественности. Вот над этой загадкой и бьются мелкие душонки, сочиняя водопады брехни на наших славных дедов. Объясняя победу страхом народа перед коммунистическим режимом.

А ведь за первые, самые трагичные 6 месяцев войны как раз коммунисты и комсомольцы из 5,941 млн., прошедших через войска, безвозвратно потеряли 2,5 млн. человек. Что это за режим такой, что его элита первой шла в бой и гибла? Коммунисты военного времени и коммунисты 80-х - это люди с разных планет.

Нельзя обойти такой любимый демократами вопрос, как вопрос о цене победы. При этом они безоговорочно верят немецким источникам и с порога отметают отечественные. Хотя верить побитым - это последнее дело. Тот, кому дали по сопатке, всегда будет уверять окружающих в незначительности нанесенного ему ущерба – это аксиома.

Сейчас вроде бы укореняется цифра демографических потерь (убитые, умершие от ран, болезней, несчастных случаев, расстрелянные, умершие в плену, пропавшие без вести) Красной Армии за годы Второй мировой войны – 8,668 млн. человек, которая приводится в фундаментальных исследованиях коллектива ведущих специалистов Госкомстата РФ в сотрудничестве с Генеральным штабом «Гриф секретности снят» и «Россия и СССР в войнах XX века».

Эта цифра вполне коррелируется с данными наиболее авторитетного из западных демографов, американца русского происхождения Александра Бабенышева, профессора Гарвардского университета. У него число безвозвратных потерь Красной Армии, рассчитанной по своей методике, несколько меньше – 7,8-8 млн.

Оставлю в стороне людоедские цифры Солженицына и иже с ним правдунами, взятыми от злобы на Ивана, намявшего бока Европе. А также историков-любителей, которых развелось, что собак нерезаных, и каждый со своей доморощенной методой.

О немецких сведениях. «Ими, – как отмечает директор Института российской истории РАН, член-корреспондент РАН Андрей Сахаров (отнюдь не из левых товарищей), – оперировала геббельсовская пропаганда, и вся беда состоит в том, что даже сейчас, после войны, историкам приходится обращаться к этим цифрам, потому что многие архивы были просто уничтожены».

С января 1945 года немцы уже не считали свои потери, т.к. в «тысячелетнем Рейхе» начался бедлам тотального разгрома, и учитывать было некому и незачем. Правда, после войны немецкий историк Буркхард Мюллер-Гиллебранда, бывший генерал-майор Вермахта, попробовал дать расчеты безвозвратных потерь в последние месяцы войны. Но у него вышло убого. В январе-мае по его данным на Восточном фронте Вермахт потерял убитыми, пропавшими без вести и взятыми в плен 1,5 млн. человек. Но его цифра попахивает туфтой. По российским данным (в уже упоминавшихся исследованиях), с 1 января по 9 мая 1945 года только пленных оказалось 1,94 млн. человек. И после 9 мая к ним добавились еще 1,284 млн. пленных фашистских горемык. Усомниться в этих данных не представляется возможным, т.к. пленных считали по их бритым затылкам, а не ковырянием в носу, глядя в даль небесную. Убитых немцев в этот славный период войны исследования определяют лишь гипотетически. Оно и понятно – не дело советской стороны заниматься точным счетом убиенных фрицев.

Официально потери Германии и ее союзников на Восточном фронте определены в 5,0767 млн. чел. Цифра явно занижена. Ведь количество известных могил воинов гитлеровской коалиции на территории СССР более 3,2 млн. И количество захоронений с каждым годом растёт. А сколько ещё осталось неизвестных? При стремительных наступлениях Красной Армии в 1944 году (тогда наши войска продвигались в белорусском направлении быстрее, чем немцы летом 1941 года) хоронить оккупантов было некому. Местные жители сваливали останки в общие ямы и даже крестов не ставили (а за что им почести в виде креста?).

Доктор исторических наук генерал армии Махмут Гареев определил потери Германии простым, как автомат Калашников, способом. Немцы дали цифирь количества людей, прошедших через вооруженные силы Германии – 21,2 млн. Далее немцы отрапортовали, что на Восточном фронте погибло чуть более 4 млн. немцев, на других фронтах в совокупности 1,4 млн., сняли с фронта и передали промышленности – 2 млн., уволенных по ранению, осужденных, расстрелянных за дезертирство и самих дезертиров и т.п. оказалось 2,5 млн., пленных – около 3 млн., и оставшихся под ружьем на 9 мая 1945 года – 4,8 млн. Получается в сумме 17,7 млн. Остается невыясненной судьба 3,5 млн. человек. Уж не на Восточном фронте они пропали без вести?

Здесь очень важно отметить одну деталь. В немецком плену из 4,559 млн. умерло более 2,5 млн. красноармейцев. Из 3,777 млн. военнопленных, оказавшихся в сталинских лагерях (всего сдалось в плен около 4,3 млн.) умерло 518,520 тыс., из них немцев – 367,591 тыс. (из 2,544 млн.). Если бы в Гулаге к пленным относились столь «бережно», как в гитлеровских концлагерях, потери немцев были бы большими, чем у советской стороны. Наверняка мы никогда не узнаем, во сколько жизней обошлось желание немцев поживиться на Востоке. Не в правилах цивилизованных европейцев бередить тяжелые раны прошлого. Это нашим демократам всё не спится, и они каждый год всё больше «убивают» советских воинов.

А врут не только потому, что им в облом согласиться с фактом Великой победы СССР под руководством Сталина, но еще по своему природному свойству. А точнее по оригинально понятому определению патриотизма, которое им сформулировал «юродствующий во Христе» непротивленец Лев Толстой. Очень популярна у них его цитатка: «Последнее прибежище негодяя – патриотизм».

«…Мы не только не должны, как теперь, желать увеличения своего государства, но желать уменьшения, ослабления его и всеми силами содействовать этому. И так и воспитывать молодые поколения» – проповедовал Толстой.

Тульский помещик на излёте лет к патриотизму стал относиться, как бы помягче сказать, хреново. Само определение патриотизма Толстой заимствовал у английского поэта, историка литературы Сэмюэля Джонсона (1709 – 1784), изменив его по смыслу. Англичанин выражался иначе: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя». И о нём Джонсон был самого высокого мнения: «…только Патриот достоин места в парламенте. Никто другой не защитит наших прав, никто другой не заслужит нашего доверия», – пел поэт оду патриотизму с большой буквы в одноименной статье «Патриот».

Но наши либеральные книгочеи любят наоборот, по Толстому. И действуют согласно его проповедям.