Политические траектории вождя Директории
24.05.2007 12:15
…стала лучшей иллюстрацией политической жизни страны на этой неделе. Многоцветие политических знамен, пафосные речи, визг тетушек, сопение мужиков, злодейски укушенный националистами коммунист горсовета Гавриков, мат и проклятия украсили сонную провинциальную Полтаву. Разговоров теперь будет…

А все из-за чего или из-за кого? Из-за готовящегося строительства памятника Симону Петлюре, который самовольно, без разрешения сессии городского Совета, решили ставить полтавское отделение НСНУ и лично губернатор Валерий Асадчев. По большому счету, господа ставят памятник себе, ибо человек, которому он посвящен, был воплощением некомпетентности, беспомощности, авантюризма и политической немощи, что, собственно, демонстрируют «неопетлюровцы» уже третий год.

Национальных героев, когда их мало, а иные не подходят, просто выдумывают. Петлюра ничего героического вроде бы не совершал. Он не бросался на амбразуру, не был на каторге, не вырастил на своем огороде рекордный урожай буряка, он даже не выносил поросят из горящего колхозного свинарника. Но памятник ставят ему…

Его водила молодость…

Мать Петлюры была женщиной плодовитой и родила мужу аж 12 детей, одним из которых и был Симон. Кстати, даже имя будущего руководителя Директории окутано непонятным туманом. Его называют Симеон, Семен и даже Шимон. Безусловно, нынешним и прошлым любителям петлюровщины больше интересно европейское звучание имени - Симон.

Учился он с потугами. Заключительным аккордом обучения Симона Петлюры в Полтавской духовной семинарии стало его изгнание из выпускного класса, что было крайне редким в истории такого специфического вида образования. Оказалось, что Симон просто неадекватно воспринимал действительность и не осознавал, что в стенах духовного заведения не стоит заниматься распространением нелегальной политической литературы с соответствующей тематикой. От ареста его спасло бегство на Кубань, где он успел потрудиться учителем и архивариусом.




Любопытно, что от национал-патриотических взглядов РУПа (Революционной Украинской Партии) Петлюра «отполз» к модному тогда социализму. Наверное, это привело его к мысли не гнить в украинской провинции, а как многие «национал-герои» ехать искать счастья к ненавистным москалям. И вот шустрый Петлюра уже издает русскоязычную газету «Украинская жизнь» в Москве, где даже позволяет себе печатать Максима Горького (или все же Макс Горький позволяет себе сотрудничать с малотиражным журналом, где редактором служил бледноватый малороссиянин со смешной, но зловещей фамилией Петлюра?).

Свою необычайную тягу к России Петлюра продемонстрировал и в своем письменном Манифесте «Война и украинцы», где поддержал даже ведение империалистической Первой мировой войны.

Политический метатель

В данном случае слово «метатель» применимо к Петлюре как к политику, «метавшемуся» между всеми политическими силами тогдашнего революционного бардака. Но он не только метался сам, он метал туда и Украину, находившуюся периодически в его руках. Собственно, по большому счету, он ничем не отличался от десятка таких же «метателей» вроде Грушевского, Винниченко, Тютюнника, по-илетантски «обустраивающих» постимперскую Украину. Оказалось, что одной риторики и пафосного ораторства здесь маловато, и надобно не только хотеть, но и уметь обустраивать.

Метаться Петлюра начал еще в 1917-м, когда ушел из правительства Центральной Рады, повздорив с Винниченко. Потом член Социал-демократической партии Петлюра утопил в крови восстание киевских рабочих руками дивизии синежупанников, формировавшейся, кстати, как и многие национал-патриотические организации вроде «Союза освобождения Украины» или ОУН, в Германии.

Пообещав гетману Скоропадскому, что не будет выступать против него, Петлюра через пару дней опубликовал жесткий антигетманский манифест, призвав на борьбу с ним.

История самой Директории - это история немыслимых шараханий, о причинах которой честно напишет в эмиграции Владимир Винниченко: «Будем честны с собой и другими: мы воспользовались несознательностью масс. Не они нас выбирали, а мы им навязали себя» («Возрождение Нации», том II стр. 190).

Воинствующий дилетантизм – вот причина поражения украинского самостийнического движения 1917-1921 годов. Даже когда Петлюра, разругавшись со всеми своими коллегами, единолично возглавляет Директорию, он оставался просто «мыльным пузырем». Это отмечают и его соратники из галичан. В газете «Стрелец» - органе Украинской Галицкой Армии, в номере от 11-го сентября бывший министр Назарук пишет о причинах перманентных провалов: «Если бы у нас атаманами не были подпрапорщики или люди, которые и подпрапорщиками никогда не были и даже военную карту не умеют читать. Это — факты, которые докажу перед каждым судом... Каждая часть должна «опаршиветь», если имеет такого атамана, хотя бы она и была самой здоровой, ибо рыба портится от головы — и понемногу все завоняет».

Не найдя общего языка с Деникиным, Директория начинает вести переговоры с большевиками и Лениным через Ф. Платтена, чем вызывает гнев у тех же офицеров-галичан.

Атаман жалуется президенту ЗУНР Петрушевичу и требует «повлиять на галицких офицеров тыла, которые неосмотрительно разговаривают на темы безосновательного контакта с Деникиным и тем разлагают общественность и войско».

Потом было позорное бегство, сопровождаемое появлением новых «столиц УНР» то в Каменце, то в Проскурове, то в Любаре. Находясь в окружении, на грани полного краха, «храбрый атаман» Петлюра назначает 5 декабря 1919 года общее совещание в Новом Чарторые, но сам втихушку просто… смылся.

Как Петлюра Украину полякам сдал

Он обнаружился в Варшаве, где соблазнял Джозефа Пилсудского отомстить большевикам, естественно, за бабки Франции. Поляки решили восстановить Речь Посполитую, тем более, что какой-то субъект в погонах армии УНР предлагал им это весьма настойчиво. Соглашаясь на серьезные преференции.

24 апреля 1920 года правительство Польши подписало Варшавский договор, где второй «высокой договаривающейся стороной» был бывший недоучка из Полтавской духовной семинарии. Нынешние петлюровцы не любят вспоминать об этом договоре, не вспоминали о нем и полтавские ораторы, певшие осанну Петлюре на открытии памятного знака.

Дело в том, что «высокая договаривающаяся сторона» отдала полякам и признала польскими Галичину, Полесье, Волынь, Лемковщину, Холмщину.

Петлюровские «министры» и «вожди» были в восторге от сделки: удалось продать то, чем не владеешь и на что не имеешь права, а получить за это помощь для возврата власти. После ряда торжеств по случаю заключения договора, с обильными излияниями чувств «вечной любви украинцев и поляков», которую портили интриги «москалей» (слова Петлюры на банкете), и после получения из польской казны соответствующих сумм, петлюровцы начали готовиться к походу.

Все закончилось тем, что поляки уже самостоятельно и легитимно поделили Украину по Рижскому договору, а остатки петлюровцев разоружили и интернировали. Петлюра поехал по установившейся в среде украинских национал-патриотов традиции в Австрию, а потом в Париж, навстречу смерти. Там 25 мая 1926 года его разыскал Самуил Шварцбард и, окликнув, нажал на курок. Вот пуля пролетели, и ага…

Срочно востребованная память

Таких специфических «национальных» героев маловато, и не зря выбор остановился именно на нем. Любопытно, что помимо вечно грызущейся украинской эмиграции о нем вспомнили в Полтаве, правда, в Полтаве оккупированной. «Він - з когорти вождів» - под таким заголовком оккупационная газета «Голос Полтавщины» за 21.12.1941 начала печатать «справжню бiографiю героя». Весьма примечательно, что среди различных внеочередных мероприятий по наведению «нового порядка», в перерыве между облавами и расстрелами, гитлеровские краеведы стали исследовать жизнь и деятельность Симона Васильевича…

Потом о нем вспомнили во время перестройки, когда напоминателем выступила вся канадско-украинская историческая школа. Теперь Петлюра представлялся не только борцом за независимость, но и талантливым журналистом, публицистом, писателем, государственным строителем, хотя государства он не построил, книг не написал, да и качество его небольшой журналистской публицистики далеко даже от таких титанов современности, как коллектив самого честного «5 канала».

Память, естественно, должна материализоваться, вот исследователи и стали строчить книги и брошюры, а на стене бывшего учебного заведения, где учился Петлюра (ныне Полтавская аграрная академия) повесили мемориальную доску. Потом, когда ресурсы иссякали, память несколько притупилась. Уже при независимости был разрушен дом, где проживал Петлюра, и никто не захотел перенести его или сохранить в любом виде.

В предразвалившемся состоянии стоит в Полтаве на улице Карла Либкнехта и покосившаяся халупа (дом без номера!), где, согласно грязной табличке, существует музей родственника Петлюры – самозванного патриарха Мстислава Скрыпника, «архиепископа Киевского и всея Украины». В изгнании, разумеется. Или, как любят говорить современные укро-европейцы – в «езекиле». Кстати, патриарх подвизался в гитлеровских спецслужбах, которые и рукоположили его.

Неожиданно о Петлюре вспомнил полтавский губернатор Валерий Асадчев. По его словам, сделал это он с напоминания господина Президента, вот новый приступ исторической памяти и привел к истории нового полтавского памятника. А ведь скоро юбилей Полтавской битвы, и уже готовят место для памятника Мазепе. Такие вот траектории…