Оранжевые революционеры, придя к власти, начали «охоту на ведьм». Почему-то объектом для демонстративной борьбы с «кучмизмом» избрали не бывшего чиновника или олигарха, а известного своей благотворительностью музыканта. Мы тоже были слабы и беззащитны перед новым режимом, однако травля Яна Петровича показалась нам делом настолько позорным, мерзким и несправедливым, что мы не смогли смолчать и в меру наших скромных сил поддержали Яна Табачника в трудную минуту.
В 2006 году Ян Петрович стал народным депутатом по списку Партии регионов, однако и в этой новой для него ипостаси между нами сохранились теплые, благожелательные отношения. О том, как чувствует себя аккордеонист в политике, мы поинтересовались у него самого.
From-UA: – Ян Петрович, Вы артист. Зачем вы все-таки пошли в политику?
Я. Табачник: – Меня, наверное, жизненная ситуация вынудила пойти в политику. Я начитался в свое время «ЖЗЛ» (книжная серия «Жизнь Замечательных Людей». – Ред.), о жизни очень многих политиков, начиная от Авраама Линкольна и заканчивая Черчиллем и т.д. и т.п. Для меня это было что-то сверх всего. Когда читаешь о таких политиках – о Бисмарке, о Дизраэли, о Горчакове, ты начинаешь понимать, что эти люди обладали недюжинным умом, культурой и что-то сделали в своей жизни, чтобы состояться. А у нас в стране на сегодняшний день есть отсутствие социального лифта.
From-UA: – А что это?
Я. Табачник: – Лифт поднимается как? Первый этаж, второй, третий, пятый, десятый... Меня нельзя заподозрить в большой симпатии к советской власти, но если взять советскую власть, она все-таки взращивала свои кадры. Был комсоргом завода, потом парторгом, потом становился секретарем райкома, потом первым секретарем райкома, потом вторым горкома, первым обкома – в общем, человек поднимался в лифте. Сегодня все пришли из космоса, никаких этажей нет. Приходят люди – и все.
Существует жизнь политика до того, как он стал политиком. Он имеет право стать политиком, если он был блестящим профессионалом. Допустим, врачом, инженером. Великолепный директор завода, который при кризисе сумел удержать производство, людей, сохранить статус своего предприятия – действительно может стать политиком, потому что этот человек проявил себя.
Очень простой пример – я общался с баронессой Кокс. У меня есть ее прекрасная фотография, она есть даже в моей книге, которую я вам подарю. Когда в Карабахе была война между Арменией и Азербайджаном, она была там 34 раза. С чемоданами денег ездила в Африку для того, чтобы помогать голодающим. Это простая женщина. И королева Англии ей присвоила титул баронессы за добрые дела. Вот такие люди имеют право становиться политиками.
From-UA: – То есть вы своей предыдущей деятельностью заработали себе право стать политиком?
Я. Табачник: – Я считаю, что я реализовал себя в искусстве и как общественный деятель. У меня сохранились грамоты со времен Советского Союза – министра обороны за мои шефские концерты армии и флоту, министра сельского хозяйства за мои выступления перед колхозниками. Я награжден за Чернобыль. В общем, много. И вы знаете, я их берегу. Это моя жизнь, мое прошлое.
Да, я был вместе со своей страной, я сын этого народа, я родился на этой земле и потому я здесь на сегодняшний день. И поэтому я считаю, что мой приход в политику, наверное, созрел сам собой.
Но первые десять дней я действительно сидел в парламенте и думал: зачем ты сюда пришел, что тебе здесь надо, ну кто ты такой? Но через 10 дней я задал себе другой вопрос: а кто они такие, что они здесь делают? То есть все познается в сравнении.
Я никогда не выпячивал все свои звания. Я никогда в жизни не одел ни одного знака, ордена, потому что я считаю: ну слава богу, дали – дали, заслужил – заслужил, не заслужил – не заслужил. У этой власти я ничего не хотел. Потому что получать награду только за то, что ты холуй, не хочу.
From-UA: – Ваши оппоненты говорят, что Вы были близки к Кучме и за это получали разные преференции...
Я. Табачник: – Я действительно получил три ордена за заслуги при Кучме. Меня называли другом Кучмы, но все знали, что я всегда умел блюсти свое достоинство. Я никогда не был холуем ни у кого. Я дружил со всеми – и с Ющенко, и с Порошенко, и мы приходили в дом друг к другу. И с Кучмой. Я человек самодостаточный, я никогда не нуждался, потому что я до Кучмы общался с президентами и с премьер-министрами, и с канцлерами.
Кучма в своем интервью, когда я задал ему вопрос: «Леонид Данилович, у каждого президента есть свои «люби друзи». Все говорят, что я любий друг Ваш. Вот ответьте мне на вопрос: что Вы дали своему любому другу – Яну Табачнику?», ответил: «Я могу заявить на всю страну, что я Яну Табачнику никогда ничего не давал. Табачник никогда ничего не просил». И смеется: «А я из скромности ему ничего не предлагал». Для меня это была наивысшая награда.
Если задают вопрос: почему вы, человек искусства, пошли в политику? Хочется ответить вопросом: а почему туда идут слесаря, почему идут врачи, шофера, бизнесмены? А что такое бизнесмен? Это торгаш. Почему они идут, извините меня? Никто ж не задает такие вопросы.
Я уже говорил, что творческий человек – это немного другое мышление. Наверное, неспроста один из лучших президентов США Рейган – бывший актер. Один из великолепнейших президентов Франции Жискар дЭстен, который великолепно играл на аккордеоне. То же самое Кондолиза Райс – лауреат конкурса Ференца Листа как пианистка. Я могу назвать массу политиков, которые имели отношение к искусству. Потому что все-таки искусство – это гуманный вид деятельности.
From-UA: – Вы сказали, что, посидев 10 дней в Раде, Вы задались вопросом: «А что они здесь делают?». Вы нашли ответ на этот вопрос?
Я. Табачник: – Нашел. Поверьте мне, в Раде есть немалое количество очень талантливых и умных людей. Причем во всех фракциях. Далеко не все богатые в Верховном Совете, далеко не все глупые, хотя есть и такие, и такие. Поэтому я не жалею, что пришел туда. Я очень много почерпнул, потому что там действительно есть у кого поучиться – и экономике, и правоведению, и политике.
Естественно, говорить о нравственности в политике – это все равно, что говорить о девственности в публичном доме. Я счастлив тем, что я сумел остаться самим собой. И меня никто не может упрекнуть, что я не остался самим собой.
Гениально сказал Бердяев о коммунизме. Он сказал, что коммунизм – это идеология зависти. И на сегодняшний день, к сожалению, мы унаследовали от нашего социалистического строя идеологию зависти. И если считать, что мы еще инфицированы микробом ненависти друг к другу – нет взаимоуважения. Вы же понимаете, как избиратели могут любить политика, который их ненавидит. И обратная связь – то же самое. Наверное, нам стоило бы пересмотреть отношения между собой. Наверное, нам не хватает культуры.
From-UA: – В одном из комментариев Вы говорили о том, что вам стыдно за законы, которые принимаются в Верховной Раде. А за что вам не стыдно?
Я. Табачник: – Я в парламенте недолго, буквально пару лет. Но я могу сказать, что я добился, чтобы консерватории купили свыше 20 роялей, которые не покупались с войны. Нормально? Нормально. Горжусь? Горжусь. Я лично выступал с трибуны, что для меня смерти подобно. И когда депутаты проголосовали против, я возмутился, я сказал: что ж вы делаете, зачем же мы здесь сидим?
Мне очень приятно, когда посторонние люди подходят ко мне и говорят... Это стало моим образом жизни, это стало моей идеологией жизни. Я не считаю, что я делаю что-то особенное, но я это делаю с удовольствием. Я руководил проектом «100 художников», и альбом издали и разослали во все музеи мира, начиная от Лувра и заканчивая музеями в Риме. Мы в Италии получили премию за этот проект, и наши художники стали известны. Кто-нибудь про это знает? Нет. Потому что я не пиарю это. Поэтому я вам говорю, что моя совесть перед моими избирателями чиста.
From-UA: – Став политиком, Вы, наверное, почувствовали к себе другое отношение по сравнению с тем, когда Вы были только артистом…
Я. Табачник: – Политика дала новый виток моей жизни. Я не жалею, что пришел туда, хотя мне иногда бывает очень обидно, очень больно. Я понимаю, что у любого человека есть благожелатели и недоброжелатели. Я привык, что я был всегда обласкан и прессой, и телевидением, как вдруг начались после оранжевой революции политические гонения, я вначале очень болезненно это воспринимал. А сейчас у меня выработался иммунитет – ну, подумаешь, какой-то недоумок что-то ляпнет. Если вы заметили, я не хожу на тусовки. Я себя просто оградил от этого всего. Я не хочу, чтобы в мою личную жизнь кто-то вторгался.
From-UA: – Вы сказали, что в Верховной Раде очень много профессионалов. Почему же они не могут так же профессионально поднять экономику страны?
Я. Табачник: – Потому что лифт застрял на третьем этаже. И не дают ему подняться выше. Он должен подниматься, потому что надо требовать с людей, которые у власти.
Я считаю, то, что дал Бог, не под силу отобрать никому. Элиту не назначает ни президент, ни премьер-министр, и никто ничего не может сделать. Тебя поцеловал Бог, когда ты был у мамы в чреве – и ты состоялся.
Я пришел на эстраду в 16 лет. У меня стажа на сегодняшний день 48 лет. Я сделал все, о чем я мечтал в жизни. Попробуй переселись с одной улицы на другую, и ты посмотришь, как это – уехать из одного города в другой, и каждый раз начинать с нуля, среди незнакомых людей. Это очень тяжело. Тем более о волосатых лапах нечего говорить, у меня их никогда не было. Мои родители простые, честные и порядочные люди, которыми я очень горжусь, потому что они мне дали то, что в жизни не почерпнуть – гены. Я хочу уйти из Верховной Рады, если придется, точно с такой же совестью, с какой я пришел. Пока держусь, а дальше посмотрим.
Что касается профессионалов в нашей политике, я хотел бы сказать о Виталии Коротиче, которого я, несмотря на небольшую разницу в возрасте, считаю своим наставником. Именно такие люди должны быть в политике. Такое, видимо, у нас «демократическое» государство, раз такие люди ему не нужны и находятся не у дел.
From-UA: – А чем Вам и стране в целом может запомниться этот парламент? Парламентские выборы все равно когда-то будут.
Я. Табачник: – Ни в одном парламенте не было такой ненависти друг к другу, как в этом парламенте. Там очень отвратительная энергетика. Мне очень обидно за страну. Те, кто сейчас при власти, просто кончают страну. Они же, вы видите, даже между собой не могут найти общий язык. Не может быть, чтобы люди, которые между собой не находят общий язык, нашли его с кем-то.
From-UA: – Спасибо, Ян Петрович, за интересную беседу!
02.07.2009 10:59