Не убивайте наших детей!
16.10.2007 14:16
…щемящее чувство бессилия и страха перед этим монстром, являющимся распорядителем наших жизней за критической чертой.

За что даны им такие привилегии? За тройки на сессиях в мединституте? За то, что в анатомичках у молодых медиков атрофируются чувства сопереживания и милосердия? За что мы, невзирая на поражающие факты преступлений против человечности, продолжаем слепо верить каждому слову врача в поликлинике? Вопросы риторические, но, мне кажется, их должен регулярно задавать самому себе каждый, кто давал клятву Гиппократа, для кого эта клятва не является ничем иным, как приятным воспоминанием о церемонии вручения диплома.

Вот и хочется снова и снова писать, чтобы достучаться до этих очерствевших душ, которые постоянно жалуются на маленькую зарплату, хотя она не самая маленькая по стране. Конечно, рабочий-водопроводчик в ЖЭКе не будет жаловаться – он этим никого за горло не возьмет. Другое дело – медики. Знающие, что человек в последней степени отчаяния отдаст последнюю рубашку, лишь бы его – не лечили, нет! – только не убили…

После введения платной медицины многие постсоветские люди вздохнули с облегчением: мол, теперь-то можно быть уверенным, что тебя вылечат по последнему слову науки и техники. Глупые, мы все забыли, что аппетит приходит во время еды. Не только к нам, но и к медикам, так как они по определению являются вроде бы человеками. Мы забыли, что медики – такие же люди, которым, как и нам всем, повышение зарплаты не добавляет рвения в работе. Мы забыли, что оно, это рвение, не зависит от зарплаты и доходов. Оно или есть – в связке с совестью – или его нет.

Весной этого года моя пожилая мама принимала курс лечения в Днепропетровской больнице №4. Так как с годами у мамы проявился неуживчивый характер, она попросила отдельную палату – вопреки моему мнению, что нельзя ей оставаться одной. Но мама свято верит в «платную медицину»: заплатила по счетам за палату, за лекарства. Отдельно – зав. отделением, лечащему врачу и медсестрам, и спокойно стала ожидать лечения. И начались чудеса: с 16 часов вечера мама с высочайшим давлением ходила на пост к медсестрам и просила сделать ей укол. Ей говорили: «Идите в палату, мы сейчас придем» – и преспокойно забывали о ней. Так никто и не пришел… Пережив ужасную ночь, когда маме казалось, что она умирает – это чувство знакомо гипертоникам, – она наутро пожаловалась пришедшему на работу врачу. Та, видимо, дала нагоняй медсестрам, и одна из них, раздраженная, пришла, наконец, в палату и спросила у оторопевшей бабушки: «А почему Ваша карточка оказалась в другой папке?». Рассказывать о том, что после капельниц в одну руку пришлось колоть капельницу несколько часов в другую руку, что мама попросила медсестру, уходя, не закрывать дверь в палату, а та ушла и закрыла ее? И человек, видя, что игла выпала из вены, в течение часа не мог ни дотянуться до кнопки вызова медсестры, ни до кого докричаться? Думаю, лишне… Мои рассказы никого из знакомых не удивили – каждый в ответ рассказал еще кучу подобных ужасов, царящих в наших больницах.

Все же иногда случаются истории, просто не поддающиеся никаким доводам рассудка и попыткам оправдать нашу платную медицину. В январе-феврале 2006 года на одном форуме мама Лариса просила помолиться за свою маленькую дочку: «Помолитесь за нашу Марию. У доченьки гемолитико-уренический синдром (почти остановились почки) на фоне острой кишечной инфекции. Лежит в «Охматдете» в отделении токсикологии у Шеймана Бориса Семеновича. Шансы вылечиться очень маленькие, но мы не теряем надежду и веру и просим Вас поддержать нас в этом. Машеньке всего год и 2 месяца, она очень активная и веселая девочка. Но сейчас ей очень-очень плохо. Помолитесь о ее выздоровлении, пожалуйста».

Все форумчане очень сопереживали, надеялись, что девочка поправится. Но Машеньки больше нет... Она умерла 2 июля 2006 года, пусть земля будет ей пухом. Светлая грусть осталась с нами. Но то, что недавно ее мама написала о том, что пришлось ей пережить во время лечения ребенка, заставляет сердце сжиматься от ужаса. И нет сил молчать. Ведь в детских – и не только – больницах находятся тысячи людей, детей, верящих до последнего врачу и беспомощных перед этим циничным сообществом.

Анамнез

Вот письмо матери, потерявшей ребенка:

«Господи! Ты говоришь, нужно прощать, но как это тяжело! Как простить смерть ребенка? Как можно принять то, что твой ребенок умер от заражения крови, полученного в больнице? Как можно смириться с тем, что родителей не пускают в палату, не пускают к годовалому ребенку, для которого весь мир – МАМА? Когда мама так нужна, когда малышке тяжело, когда весь мир для нее рухнул? И когда через 6 недель (!) нас к ней пустили, нам разрешили ее увидеть только потому, что девочка «эмоционально истощена», она, привязанная в кроватке, отвернулась от нас с папой, и из ее глаз покатились огромные слезы одиночества, обиды и непонимания. Родителей же не пускали по причине, что дети ослаблены и могут получить от приходящих инфекцию. Хотя мы приходили в халатах и масках. Да мы готовы были одеть скафандр! Я просилась работать уборщицей, нянечкой, санитаркой, кем угодно, лишь бы только видеть дочку, быть с ней рядом, ухаживать. «Нельзя, принесете инфекцию!».

При этом в редкие минуты «подпольных посещений» я видела, как рядом троих детей кормили одной ложкой. Как моей малышке сделали инъекцию из открытой ампулы, стоящей перед открытым окном, не обработав спиртом инструменты. Как больная медсестра ходит возле детей с бутылочками для кормления без маски, вовсю чихает и подтирает сопли рукавом! И я смотрела на это и думала, что мы не можем сделать ничего... Ничего, только забрать ее из этого ада! Но веришь, веришь врачам, которые уже синеют от злости от твоего черного блокнотика с записями, вопросами, предложениями.

К чему же привела эта вера? Девочка в ИЗОЛИРОВАННОЙ ОТ ИНФЕКЦИИ (РОДИТЕЛЕЙ) больнице получила страшнейшую синегнойку, стафилококк, кандиду, с которыми впоследствии не смогли справиться в Израиле. И только потому, что с момента заражения ребенку сменили 11 антибиотиков практически наугад! В Израиле нам рассказали, что синегнойная палочка уже не чувствительна ни к одному антибиотику в мире. Ее залечили и укрепили. Я не знаю еще многого, и, наверное, никогда не узнаю. Но Машеньки нет, а эти поганые инфекции и грязные руки персонала продолжают забирать жизни у деток.

Мама другой больной девочки, соседки по палате, когда узнала, что моя Машенька заражена, прибежала к дежурному доктору с вопросом: как же уберечь ее доченьку от заражения? И вот что ей ответила молодая врач: «Никак, ведь у них эти инфекции на руках, на инструментах, на постелях, везде!». Перед этим фактом даже уже забываются мелкие моральные уколы персонала, ворчание врачей: «И зачем вы ходите? Ей уже все равно ничего не поможет», и сопливой сестрички: «Чего она у вас все время ноет?» Когда холодела спина, сжимались кулаки, дрожали губы, но ты пила «барбовал» банками и говорила: «Да что вы, она у нас такая бойкая и веселая девочка, ей просто сейчас больно»... чтобы не восстанавливать персонал против себя, понимая, что если бы я открыла рот, больше не вошла бы в отделение.

Теперь мамочки из этого отделения, с которыми я общаюсь, рассказывают об авралах во время проверок санэпидстанцией, когда все вдруг надевают халаты, перчатки, шапки, бахилы. Когда драят все отделение даже врачи. Так хочется установить туда видеокамеру! Ведь дети – по анекдоту, становящемуся жизнью – выживают не благодаря, а вопреки такой преступной халатности! А родители стоят за закрытой дверью, пьют успокоительное и бессильно ждут, победят ли их дети в борьбе за жизнь…

Страшно думать о том, что, узнай о заражении вовремя, мы могли бы попытаться спасти нашу девочку. Но врачи скрывали факт заражения. Когда мы узнали об этом – по секрету, совершенно случайно, от одной крайне жестокой грымзы, то забрали девочку и увезли ее в Израиль. До сих пор греет сердце мысль о том, что в Израиле мы были вместе все время, я с ней спала, она меня слышала, видела. Мы были рядом, когда она уходила. Мы были рядом и потом. Нам дали время проститься. Мы сами ее обмыли, одели, потом я вместе с ней летела домой. А лечивший врач прислал смс-ку с соболезнованиями и словами участия... Неужели такое человечное отношение в Украине совершенно невозможно?

Диагноз

Мария была первым и абсолютно здоровым ребенком, но полученная кишечная инфекция дала редкое осложнение на почки. Она лежала в «Охматдете» в отделении токсикологии 2,5 месяца. Через 5 недель пребывания в больнице ребенок получил заражение крови, о чем родители узнали только спустя три недели. За несколько дней собрали деньги на лечение в Израиле, но Машенька умерла от сепсиса в Хайфе через 11 дней после приезда, хотя израильские врачи пытались сделать больше, чем возможно. Есть заключение о причине смерти МВД Израиля – необратимый септический шок. Уверена, если бы это случилось в Киеве, нам бы никогда не написали такую причину смерти по понятным причинам!

Пережитая трагедия заставляет кричать о том, что система детского здравоохранения хромает на обе ноги. И есть три очень болезненные и неотложные проблемы. Первая проблема: родителей не пускают к детям. Хотя отделение и не реанимационное, ребенок в возрасте 1 год и 2 месяца переживал дичайший стресс, будучи отлучен от родителей. Причина такого античеловечного требования – не допустить инфекцию в отделение. При этом наша дочка умирает от заражения крови, полученного в больнице. Кстати, персонал больницы в Израиле был просто шокирован тем фактом, что ребенка отлучили от родителей на месяц, а потом позволялись только периодические пятиминутные посещения, когда девочка уже была эмоционально истощена и не хотела жить! Главный врач реанимационного отделения в Хайфе признал эту практику неслыханной.

Мировые клиники ведь не просто так открыли двери своих реанимаций для родителей. Уже доказано и статистикой и всякими другими исследованиями, что инфекции передаются детям в больнице не посетителями, а персоналом – от ребенка к ребенку, грязными руками. Оказывается, во всем мире знают это, а наши врачи – нет! Оказывается, нужно ехать за границу, чтобы иметь возможность каждую минуту проводить с больной дочкой, ухаживать за ней и просить ее бороться за жизнь. Видимо, у украинских врачей есть какая-то тайна, которую непосвященные не должны знать. И, похоже, имя этой тайны – лень, халатность, бездушие и бесчеловечность – выбирайте по желанию.

Вторая проблема – заражение детей внутрибольничными инфекциями. Все, что здесь описано – это не исключение из правил. Увы, это повседневная и повсеместная реальность. Я знаю об этом, общаясь с другими родителями и волонтерами, которые ломают зубы о так называемую «врачебную этику». Ведь даже с введением платной медицины у нас за здоровье больного отвечают ВСЕ в отделении, а еще по Аркадию Райкину знаем, это – НИКТО. Наших детей в больницах ежедневно награждают разными инфекциями, и за это никто не отвечает – вины не докажешь.

И третья проблема – закрытая и неполная информация для родителей о состоянии здоровья детей. Почему от родителей скрывают эти сведения, тем самым лишая возможности помочь всеми силами? Привлечь других специалистов, купить хорошие лекарства? Почему нашим детям не переливают кровь по четверо суток, т.к. у них в банке крови нет нужной группы – и не сообщают об этом родителям? Такая ситуация была с нашей дочкой: при гемоглобине около 50-60 (крайне низкие цифры) и ослабленном сердце ей не делали переливание 4 долгих для ее маленького организма дня. Как только я узнала это (опять же случайно), через 1 час привезла кровь из соседней больницы! Медсестрам запрещено разговаривать с родителями, нельзя говорить, улыбается ли ребенок, во что одет, как кушает и другие даже такие простые вещи! Бесчеловечность, поставленная на поток, – проблема не одного Охматдета, это система. Система, доставшаяся еще от Советского Союза, вбивающаяся в головы будущих медиков во время обучения.

Я не хочу «крови» виновных. Мне есть кому сказать «спасибо» в этом поганом отделении. Есть медсестра Наташа, которая относилась к Машеньке очень ласково и бережно, есть врач Константин Николаевич, который боролся за Машино сердце, есть грымза-докторица, очень жесткая и злая Ольга Владимировна, которой я признательна за то, что она проболталась о сепсисе, когда я ее достала своими просьбами увидеть дочку.

Но я пообещала дочке, что постараюсь сделать все возможное, чтобы другие дети не умирали по-глупому. Я хочу попробовать помочь тем же врачам, которые борются за жизнь наших детей, добиться лучших результатов, минуя привычные осложнения (нехватка донорской крови, препаратов, оборудования, расходных стерильных материалов). Может, в наших силах попробовать что-то сделать, хотя бы для того, чтобы наши дети приходили в наши больницы со своими детьми и не боялись столкнуться с этими страшными проблемами. Ведь уже папы рожают вместе с мамами, хотя раньше врачи были в ужасе от этой перспективы. Ведь теперь в роддоме малыши с первых минут находятся рядом с мамочкой. Это уже работает. Может, и нам удастся изменить что-то и в детских больницах? Сделать их более человечными? Ведь это могут сделать только большие и небезразличные дяди и тети».

Вечная память маленькому ангелочку Машеньке...

Важно! Материал подготовлен на основании актуальных научных и медицинских исследований и носит исключительно информационный характер. Данная информация не может быть основанием для установки диагноза или лечения. Если у вас проблемы со здоровьем, для установки диагноза обязательно обратитесь к врачу.

Елена Непокора