Даже в такой убойной операции, как Висло-Одерская в январе-феврале 1945 года, либеральные гуманоиды в лучшем случае обращают внимание лишь на мифы о её начале.
Миф о мольбе Черчилля
Битва за Берлин началась с Висло-Одерской стратегической наступательной операции 12-14 января 1945 года. Благодаря исторической публицистике и кинематографу, куда перекочевали её штампы, сложилось стойкое убеждение, что Сталин на просьбу Черчилля, изящно сокрытую за дипломатическими выкрутасами, поскорее начать планируемое Москвой грандиозное наступление, незамедлительно дал отмашку на проведение операции. Ура-патриоты смакуют союзническую отзывчивость дядюшки Джо (прозвище Сталина меж Рузвельтом и Черчиллем), которая спасла якобы терпящие бедствие англо-американские войска в Арденнах. Напротив, образованщина поднимает рот на «отца народов» – мол, наступление не успели подготовить в должной мере и войска из-за сталинского произвола понесли неоправданные потери.
Первые лукавят, вторые – как обычно, колокола отливают. Хотя мне лично по душе первая версия, великолепно выкованная в киноэпопее Юрия Озерова «Освобождение». Мудрый старикан Иосиф Виссарионович, академично попыхивая трубкой, просит зачитать телеграмму премьера Великобритании. Генерал Антонов, первый заместитель начальника Генерального штаба, чеканит каждое слов: «Генералу Эйзенхауэру очень желательно знать в общих чертах, что предполагаете делать. Т.к. это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях. Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января или в любые другие моменты, о которых вы пожелаете упомянуть».
«Дэликатный и хытрый прызив о помощи», – с тяжелым акцентом произносит актер Бухути Закариадзе, обряженный в мундир Верховного, и отдает распоряжению товарищу «Жюкову» тотчас уйти в отрыв.
Цидула от Черчилля была, спору нет. Но она не имела отношения к арденновской оплеухе. К середине января от локального успеха немцев на юго-западе Бельгии уже и след простыл. Командование союзников военными трибуналами привело в чувство запаниковавшее было войско, подтянуло резервы и 25 декабря 1944 года предприняло контрнаступление. Спасать надо было уже немцев.
Красная Армия уже в первых числах января 1945 года стояла под парами. А по немцу ударили 12-14 января только из-за того, что небесная канцелярия не давала добро на лётную погоду. Имея подавляющее преимущество в авиации, было бы глупо отказывать себе в удовольствии пластать окопную немчуру массированными бомбардировками. В отличие от дня сегодняшнего, тогда в руководстве страны и армии дураков и авантюристов-балабонов не наблюдалось.
Висло-Одерский разгром
Вермахт в январе отнюдь не пребывал в состояния хаоса и развала. Упадок начался как раз после этой грандиозной по масштабам операции. Это уже в конце марта всех выходящих из кинотеатров немцев мужского пола от 15 и до 60 лет волокли на сборные пункты. Гребли всех, кто был в состоянии шмальнуть из фауст-патрона и на своих двоих дать деру. Это уже в начале апреля 1945 года в наспех формирующихся частях Вермахта выдавали одну винтовку на троих. А тогда перед ударом Красной Армии вооруженные силы Германии являлись крепким орешком.
Со второй половины 1944 года и по март 1945 года Третий рейх поставил под ружье 3,052 млн. человек. Им в помощь с 25 сентября 1944 г. по приказу фюрера стали набираться батальоны фольксштурма, подчинявшиеся не вооруженным силам, а Национал-социалистической партии. У Третьего рейха было три месяца перед броском армии Сталина, чтобы отмобилизоваться, произвести в полном объеме инженерно-саперные работы по укреплению обороны.
Основой немецкой фортификации были броневые колпаки с амбразурами по периметру, внутри которых по направляющим от амбразуры к амбразуре двигалась установка пулемета МГ-34. Толстые броневые плиты надежно закрывали амбразуры пулеметных казематов. Изюминкой оборонительного вала на восточной границе Германии явилась система тоннелей, связывавшая узлы обороны пояса Варты - Одера. По этим тоннелям сновали электропоезда, груженные боеприпасами. Советским войскам в полной мере пришлось столкнуться и с «зубами дракона» – бетонными пирамидальными надолбами.
Вермахт был лучше готов к отражению наступления, чем Красная Армия в июне 1941 года. Однако, забегая вперед, скажем, что это обстоятельство не спасло немцев от тотального разгрома, не идущего ни в какое сравнение с их победами летом 1941-го. Начав наступление 12-14 января, острие танкового клина маршала Конева уже 2 февраля дотянулось до отметки 60 км от Берлина. Мехкорпуса русских совершили бросок на 500-600 км.
Красная Армия трехмесячную передышку использовала с толком. Всё это время шли учения танковых корпусов. Механики-водители овладевали тонкостями вождения танков в условиях, приближенных к боевым. Экипажи расстреливали на полигонах сотни боезарядов и нарабатывали десятки часов в учебных маневрах. В наступление бросили не массу необстрелянных юнцов, а хорошо подготовленную армию с опытными командирами, укомплектованную отличной военной техникой. Достаточно сказать, что наступающая армия русских была на 90% перевооружена танками Т-34-85, обладавшими огневой мощью, достаточной, чтобы в лоб биться с лучшими «панцерами» из немецкого «зверинца» – «Тиграми» и «Пантерами». К тому же в большом количестве в войска поступили легендарные тяжелые танки ИС-2 (Иосиф Сталин), легшие в основу дальнейшего развития танковых войск Советского Союза.
По качеству русские танки снова превосходили немецкие. Особенно в эксплуатационных характеристиках. Тридцатьчетверка образца второй половины 1944 года (с 85-миллиметровой пушкой) могла без ремонтов намотать на гусеницы тысячу километров и более. А для экипажей Т-IV (Пантера) и Т-V (Тигр) проблемой было преодолеть расстояние в 300 км и серьезно не поковыряться в моторе и ходовой части.
Советские тяжелые танки и САУ перекрывали гарантийные сроки эксплуатации в два раза, а Т-34-85 в полтора-два раза. Для Т-34 являлось нормой без серьезного ремонта отработать до 350-400 моточасов. Такой «коэффициент прочности» техники позволял Жукову и Коневу без захода на ремонтные базы проводить череду наступательных операций, не давая противнику поднять головы.
Разумеется, советское командование на направлениях главных ударов создало внушительное превосходство в живой силе и технике. В живой силе трехкратное – 2,11 млн. бойцов против 600-800 тысяч «дойче зольдатен». В танках и САУ почти шестикратное, в самолетах - восьмикратное.
Через неделю после начавшегося наступления в немецкой обороне зияла 500-километровая бездна, в которую Гитлер бросал резервы, сгоравшие соломой на ветру. Наши воевали не «пушечным мясом», а огнем и броней. Атаку одного батальона пехоты нередко поддерживали три артиллерийских полка (в полку по 24-36 орудий). К 1945 году артиллерия Красной Армии превзошла по расстрелу тяжелых боеприпасов германскую артиллерию. В местах прорыва концентрировали до трёхсот орудий на километр фронта и огненным вихрем сметали оборонительные порядки немцев.Потому соотношение потерь в живой силе даже в условиях взламывания глубокоэшелонированной обороны были обескураживающими для немцев. В результате Висло-Одерской операции было полностью разгромлено 35 дивизий Вермахта, ещё 25 проредили на 50-70%, взяли в плен около 150 тысяч человек. Безвозвратные советские потери составили 2,04% (43 тыс. 251 человек) от личного состава 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, принявших участие в наступлении. Для сравнения, по сведениям Франца Гальдера, начальника Генерального Штаба Сухопутных Войск Германии, в победоносный период для немецкого оружия с 22 июня по 16 июля 1941 года безвозвратные потери немцев были на уровне 3,05%.
Надо отметить и такую деталь: ни с точной датой наступления, ни с направлением главного удара немцы не угадали. Как командование Красной Армии вплоть до Курской дуги не могло определить время и место прорывов немецких войск, так и командование Вермахта после Курской баталии ни разу с достаточной точностью не вычислило замыслы противника.
В конце февраля 1945 г. после окончания Висло-Одерской операции немецкое командование вынуждено было начать мобилизацию контингента 1929 г. рождения. Восполнить чудовищные потери на Восточном фронте было уже нечем. Это, к слову, о 2,5 млн. безвозвратных потерях немцев на Восточном фронте за всю войну, о которых витийствуют либеральные пацифисты.
Если в течение Второй мировой войны военную шинельку одевало 21,2 млн. «рейхсдойче», а в плену у американцев и у Сталина оказалось около 6-7 млн. «зольдатен», 1-2 миллиона поменяв галифе на цивильные штаны, ударилось в бега, 3 млн. комиссовали из-за тяжести ранений, то куда подевались ещё около 7 млн. немецких военнослужащих? Неужто столько американцы наколошматили на Западном фронте? Не верю! Англосаксам чаще всего противостояли заслоны, а не организованная по всем правилам стратегическая оборона, потому настрелять столько германцев не было никакой возможности.
Только атаковать!
И последнее соображение по поводу потерь. Не только на обывательском уровне, но и в среде многих «экспертов» бытует стереотип, что, сидя в «уютных» окопчиках, блиндажах и дотах, можно без явного ущерба для здоровья метко пулять по цепям наступающего неприятеля. А при таком раскладе обороняющиеся в три раза меньше огребают потерь, чем атакующая сторона.
Может, в приснопамятной Крымской эпопее 1853-1856 годов дело обстояло близко к такому «классическому» раскладу потерь, однако уже в Первую мировую бойню соотношение потерь атакующей и обороняющейся сторон стремительно выравнялось. А во Второй мировой войне сначала немцы, затем русские опровергли на корню «классику», наглядно продемонстрировав, что тот, кто владеет стратегической инициативой и постоянно атакует, несет значительно меньшие потери.
Уровень артиллерии и авиации во времена Второй мировой войны не оставлял шанса обороняющимся сколько-нибудь долго сидеть живым и невредимым под градом снарядов и бомб, даже если над головой двухметровые железобетонные перекрытия. Когда в марте 1945 года пришел черед Восточной Пруссии познакомиться с огневой мощью Красной Армии, то вся железобетонная фортификация немцев, на которую угробили несколько сотен миллионов дойчмарок, за две недели беспрерывных артналетов и бомбовых ударов превратилась в лохмотья.
Неоправданно много дифирамбов выдается стратегической обороне под Курском летом 1943 года, когда Красная Армия умышленно, дабы измотать противника, перешла к отменно организованной обороне (как думалось советскому командованию) в местах наиболее вероятного удара немцев.
Но если со временем наступления немцев определились очень точно, то с местом удара бронированного кулака Вермахта произошла небольшая промашка. Манштейн грохнул кувалдой «Тигров» и «Пантер» на южном фасе Курской подковы, буквально в двух десятках километров южнее того места, где его более всего ожидали. Дивизии «Панцерваффе» вскрыли за шесть дней все три эшелона обороны и начали охват Курского выступа. Пришлось пожертвовать резервной танковой армией Ротмистрова под Прохоровкой, чтобы парировать удар «лучшего оперативного ума» Германии. Под Прохоровкой 29-й танковый корпус (5-й танковой армии Ротмистрова) утратил не менее 60% бронеединиц. По разным оценкам, от 170 до 200 танков и САУ. Немцы недосчитались не более 80 бронемашин. Соотношение по потерям в людях порядка 6:1 в пользу противника. А в целом под Курском безвозвратная убыль живой силы случилась 4:1 в пользу Вермахта.
После сей тяжкой виктории советское командование больше не экспериментировало со стратегической обороной. В дальнейшем Красная Армия воевала исключительно атакуя.
Изменение стратегии в пользу инициативной атакующей манеры ведения боевых действий мгновенно сказалось на соотношении потерь. Если в результате великолепно организованной наступательной операции «Багратион» летом 1944 года соотношение потерь перевернулось с точностью до наоборот, то уже по итогам Висло-Одерской операции Третий рейх потерял убитыми в 5 раз больше, чем наступающая Красная Армия.
Да, наши деды умели воевать. «Могучее, лихое племя: Богатыри – не вы».